Голубая свастика (СИ)

Мужчина вошел в ванную, жадно напился воды из-под крана, а потом взглянул на себя в зеркало. На лице его застыла именно та глуповатая улыбка, которая бывала у всех мужчин мира, если им неожиданно перепадала ночь бесплатного и бурного секса. Да-а, в последний раз он отжигал так лет пять назад, когда еще бегал из казармы в общежитие к своему любовнику, студенту, кстати, отличному парню.

Все остальные сексуальные эпизоды, которые происходили с ним в военные годы, были откровенно убогими, за исключением одного, случившегося еще в России. Тогда ему посчастливилось оттрахать совсем молоденького парнишку, военнопленного, приговоренного к расстрелу. Стефан пообещал, что устроит ему побег, если тот даст.

Смысл этого состоял не в изнасиловании, что для Стефана было слишком примитивно, а именно в том, чтобы пленный ради спасения своей жизни поступился жизненными принципами и сам сознательно согласился на противоестественный и позорный для него секс.

Юноша ломал свою гордость, плакал, скрипел зубами от злости и ненависти, но в итоге подставил немцу свою задницу, и офицер тогда его не пожалел, укатал по полной программе. Правда, происходило все это не в постели, а в хлеву, на куче соломы, где воняло отнюдь не французскими духами, а натуральным говном. Он выполнил тогда свое обещание, той же ночью вывел солдатика на окраину села и отпустил.

Позже, когда после разгрома их штаба Стефан оказался в госпитале, один из молодых санитаров, тоже, кстати, русский, но носивший немецкую фамилию и перешедший на сторону гитлеровцев, несколько раз делал ему минет, причем по собственной инициативе, что очень поднимало офицеру настроение. В общем, Стефану всю жизнь везло с любовниками, уж на это он никак не мог пожаловаться.

Он влез в свои домашние штаны, какую-то майку и, шаркая ногами, нетвердой походкой двинулся в сторону кухни.

— Кофе, пожалуйста, с сахаром, — слабым голосом он обратился к Эльзе, появляясь в дверном проеме.

Эльза вежливо поздоровалась с ним и тут же поставила на плиту турку с водой. В ожидании кофе, Стефан присел за стол. Напротив, на табуретке, сидел его цыганенок. Немец узнал от Эльзы, что мальчика звали Данко. Лицо его было зареванным, глазки покраснели, видимо, он плакал и ночью, и днем, тоскуя по своим родителям. Однако это совершенно не повлияло на его аппетит.

Пацанчик бодро молотил ложкой, уничтожая овощной суп, жадно набивая рот хлебом, а потом последним кусочком вытер дно тарелки, и она заблестела так, что и мыть не надо. Съев свою порцию он не спешил благодарить и выходить из-за стола. Вдруг еще что-нибудь перепадет? Глазами, полными надежды, он следил за каждым движением Эльзы, уже разобравшись, что вся еда в доме находилась в ее руках. Женщина поставила перед ним чашку чая и положила пару галет. Тот жадно вцепился в них ручонками и стал торопливо дуть на поверхность кружки, остужая чай.

Стефан смотрел на него печально и озадаченно. Да, малец, видать, любил покушать. И куда столько помещалось! Как же ему теперь прокормить всю эту ораву, которую он собрал под крышей своего дома?

Стефан вспомнил, что в курилке офицеры говорили о том, что при Освенциме есть фермерское хозяйство*. Он решил в ближайший день съездить туда на разведку и посмотреть: вдруг получится добыть мяса, яиц или молока. Да что угодно бы сгодилось!

Проблема в том, что у офицеров водились деньги, а вот тратить их было не на что! В ближайших польских городках были полная разруха и нищета, продуктовые магазины не работали, кафе тоже, и любую еду раздобыть было практически невозможно.

— Молодец! — одобрил он мальчика и пошутил. — Правильно, кушай. Война войной, а обед по расписанию!

— Он очень изголодавшийся, — заметила Эльза, подавая офицеру кофе. — Я ведь кормила его утром кашей! Вам приготовить что-нибудь к кофе, господин офицер? Бутерброд или печенье?

— Нет-нет, — замотал головой Стефан. — Ничего не надо. Позже я схожу в столовую.

— Я хочу к маме! — объявил Данко, покончив с едой, и опять скуксился.

Эльза шикнула на него, успокаивая.

— Присматривай за ним лучше, — говорил Стефан. — Он шустрый, смотри чтобы не выбежал за ограду дома. Дальше двора — никуда, но все равно при этом нужно, чтобы с ним постоянно находился кто-то из вас. Также я не разрешаю ему заходить в мою спальню, кабинет и гостиную. Пусть играет в ваших комнатах или же здесь, на кухне. А тебе, Данко, вечером я сделаю из бумаги настоящую лягушку, которая умеет прыгать*!

Личико у мальчика изумленно вытянулось, и он перестал плакать, соображая, как же лягушка из бумаги сможет прыгать, и не шутка ли это.

Закончив со своим кофе, Стефан подошел к окну. Вообще-то, его очень интересовало, где же все остальные. Похоже, кроме Эльзы и Данко, в доме никого не было.

Во дворе он увидел Карла. Уже наступила зима и ночью выпал снег, поэтому мужчина расчищал дорожку от ворот к крыльцу. В это время из дровника вышли Равиль и Сара. Парень и девушка оживленно переговаривались. В большой корзине, взяв ее за ручки с двух сторон, они несли поленья, чтобы растопить камин.