Голубая свастика (СИ)

Стефан, любуясь ею, тут же подумал о том, что нужно как можно скорее подарить девушке что-либо приличное из драгоценностей или одежды. Все-таки они не первый месяц встречались. Он зычно прикрикнул на своего водителя, приказывая подогнать машину ближе к крыльцу, чтобы Анхен, ступая по дорожке, не испачкала свои туфельки.

Она приветливо и нежно улыбнулась ему. Кожа девушки была белоснежной, без единого изъяна, зубки также сияли белизной, под стать жемчужным бусинкам. Краузе с обожанием посмотрел на нее и с трепетным волнением сжал тонкую кисть блондинки.

Анхен была во многом хороша — она умела промолчать, когда это было необходимо, никогда не лезла на первый план, держалась со скромным достоинством вблизи своего кавалера, могла без лишних комментариев звонко рассмеяться пошлой шутке или же развить своевременным вопросом любую скучную беседу. Одним словом, это была достойная девушка, которая нравилась Стефану, и он все больше и больше ценил ее.

Но сегодня она была несколько грустна. Стефан понимал причину ее меланхолии. Она уже отчаялась заполучить его в любовники, а, поскольку, видимо, не на шутку влюбилась, отсутствие близости между ними заставляло ее переживать. Офицер, со своей стороны, отлично осознавал, что долго так продолжаться не может. Нужно было либо расставаться, либо переводить отношения в постель. Это было не в его правилах, однако он еще не встречал женщины, обществом которой так бы гордился, и которая оказалась бы ему настолько приятна.

Пока они ехали в машине, Краузе с упоением вдыхал запах ее свежего парфюма, смеси духов и туалетного мыла. Она смущенно отводила взгляд, длинные, слегка подкрашенные ресницы девушки нервно дрожали.

Вилла господина коменданта Ганса Краузе располагалась на возвышенности, имела два этажа и большой балкон. Гостей у входных дверей встречали сразу четыре адъютанта, вежливо раскланивались и принимали верхнюю одежду. Стефан еще ни разу не был у своего брата дома и, конечно, ему было интересно, как тот жил.

Они прошли в огромную гостиную. Возле офицера сразу же оказался Отто Штерн, который находился здесь с одной из своих девушек, с сияющим возбужденным лицом. Доктор Менгеле, как и многие, пришел с женой, неприятной женщиной, слишком мрачной и полной для своих тридцати пяти лет.

Сам Менгеле, недавно бросивший пить, портил теперь настроение офицерам не только в курилке. Он провожал алчным взглядом каждую выпитую кем-либо рюмку и тут же приставал с лекцией о вреде алкоголизма, несмотря на то, что с ним никто не церемонился и посылал его со своими советами куда подальше.

Как таковой, общий стол не накрывался — вместо этого было устроено нечто вроде фуршета. По комнатам ходили служанки с подносами, преимущественно молодые еврейки. Они предлагали гостям напитки и закуски.

В центральной части гостиной стоял великолепный инструмент — пианино, на котором играли все, кто обладал хоть каким-то навыком в музицировании. После нескольких дежурных тостов за здоровье фюрера, за Рейх и его победу, все присутствующие стали безудержно напиваться. Многие уже танцевали под музыку, исполняемую небольшим еврейским оркестром, разумеется, состоящим из узников.

Стефан ухватил Анхен за руку и тоже пригласил на медленный танец. Она льнула к нему всем своим хрупким телом, сжимая тонкими пальцами его мощные плечи.

— Я женюсь на тебе, — шептал ей Стефан, который к тому времени уже значительно охмелел. — Я хочу жениться на тебе, Анхен! Ты пойдешь за меня?

Он сам изумился своей смелой мысли, однако говорил от всей души. Рано или поздно жениться было необходимо, а кандидатуры лучше Анхен не было.

— О, да, — отвечала она, поддаваясь его страстным и грубым объятиям. — Но когда же это случится?

— Как только победит великий Рейх! — горячо заверил он.

Блондинка печально усмехнулась, понимая, что это означало «никогда».

— Ты сомневаешься? — глухо прорычал ей в ухо Стефан. — Я хочу детей от тебя, Анхен. Ни одна женщина в мире не потрясала меня так, как ты!

Она подняла на него взгляд, полный страдальческой и трепетной надежды, и Стефан понял, что он крепко попался на крючок. Весь парадокс состоял в том, что он теперь действительно хотел детей. Офицер понимал, что ему не выжить в этом аду, и хотелось дать продолжение жизни, оставить хоть что-то после себя, и именно эта женщина влекла его к себе, как никакая другая.

— Как я сказал, так и будет, — твердо заявил Стефан. — Мы начнем подготовку. Я сделаю так, чтобы все было красиво, только не торопи меня. Скажи лучше, ты действительно согласна?

— Конечно, Стефан, — прошептала она. — Выйти за вас замуж — моя мечта, я ведь так давно влюблена в вас…

— Я тоже тебя люблю, милая, — сурово и сдержанно произнес офицер.

Краузе лгал, но, учитывая свои пагубные пристрастия и те чувства, которые вдруг вызвала в нем эта ослепительно красивая и молодая немка, Стефан понимал, что у него не будет иного шанса обрести серьезные отношения с женщиной. Нужно пользоваться создавшимся моментом.