Голубятня на желтой поляне. Роман-трилогия

Гелька и Янка вопросительно глянули на Листика.

Тот неловко объяснил:

- Она у нас ещё молоденькая, только из института. Сама ещё как девчонка…

- Всё равно это свинство, - сурово сказал Янка.

Листик смутился. Настасья Фёдоровна, видимо, ему нравилась. Листик наклонился и стал поправлять шнурки на кроссовках. Не разгибаясь, напомнил Ваське:

- Она же сразу извинилась.

- Ха! Извинилась! А потом опять придирается: «Почему ты голый в школу являешься?» Я говорю: «Я же робот, у меня и так шкура прочная». А она: «Не робот ты, а обыкновенный хулиган. И нечего приходить в школу без штанов!»

- Правда, придирается, - заметил Янка.

- Я ему свой матросский костюм дам, - примирительно сказал Листик.

Гелька представил роботёнка Ваську в матросском костюмчике - большелапого, с квадратной головой, с ногами-трубками - и зажал улыбку. Серьёзно сказал:

- Лучше комбинезон какой-нибудь. Я у себя поищу.

- В такую-то жару! - капризно отозвался Васька.

- Тебе какая разница? - удивился Гелька.

- Да, разница. Я терморецепторы в себя вставил. - Васька резиновой перчаткой хлопнул но блестящему животу с выпуклым клеймом «Промнефтегаз».

- Опять на свалку таскался за деталями, - строго сказал Гелька.

- Я ему на детали деньги давал, он их в «Юном конструкторе» купил, - заступился Листик.

- Но на свалку наш Васенька всё равно таскался, - проницательно заметил Гелька.

- Его там ржавые бабки приваживают, - сказал Янка.

- Не бабки! - огрызнулся Васька. - Я хотел посмотреть, где папа Ерёма жил.

- Папа Ерёма жил в «Курятнике», - сухо напомнил Гелька.

- «Курятник» же разломали! А сперва он жил на свалке… пока с бабками не поругался. Они его теперь вспоминают и жалеют… А вы тоже на свалку ходили, я знаю!

Гелька и Янка быстро переглянулись.

- Мы - по делу, - сурово сказал Гелька. - А тебе туда соваться нечего. И нечего спорить, когда старшие говорят…

- Подумаешь! - роботёнок дерзко мотнул антенной.

- Ничего не «подумаешь», - поддержал Гельку Янка. - Ты, Васька, не вредничай, мы тебе всё равно что родственники. Мы из-за тебя пальцы кололи. У меня потом два дня болел, я играть не мог.

- Я тоже колол, - напомнил Алёшка Листик.

- И Листика слушайся, - дипломатично сказал Гелька. - А то у него будут неприятности в школе.

- Уже, - вздохнул Листик.

Васька засопел носом, сделанным из рожка от чайника, и сказал:

- Все на одного. Воспитатели…

Васька жил у Листика.

- Пошли, - сказал Листик. - Попрошу бабушку подогнать на тебя костюм.

Васька был маленький - Алёшке по плечо. Глядя им вслед, Янка усмехнулся:

- А мы правда как воспитатели.

Гелька кивнул:

- Ага… Пока Васьки не было, никогда не думал, что могу такие речи говорить. Про послушание… Как тётя Вика!

- А всё-таки он ничего роботёнок, - сказал Янка. - Хорошего парнишку мы склепали.

- «Мы», - засмеялся Гелька. - Если бы не твой дедушка…

- Ну, я и говорю, мы все: дедушка, ты, я, Листик…

- Я думал, твой дедушка только скрипичный мастер, а он на все руки…

- Да не так уж и трудно было. По готовым-то чертежам… И главное - все материалы на месте оказались!

- Вот это - самое большое чудо… - вздохнул Гелька.

- Что - чудо?

- Что вагон оказался на месте. Приходим, а он будто никуда не уезжал. Даже колёса к рельсам, как раньше, приржавелые…

Янка задумчиво сказал:

- Я бы, наверно, решил, что всё приснилось, если бы не вторая куртка. Одна на мне, а другая - в вагоне на гвоздике. Будто не снимали. Я даже испугался. Помнишь?

- Нет, я не помню, что ты испугался. У меня у самого тогда мозги набок… Но я обрадовался. Думаю: вот хорошо, что Ерёмины чертежи теперь в двух экземплярах.

Янка тихо улыбнулся:

- И дневник Глеба. Как будто нам подарок: и тебе, и мне - пожалуйста… Гелька, ты все листы прочитал?

- Конечно. Не один раз…

- Я тоже. А стихи даже наизусть помню… Гелька, а ты говорил, что он стихов не писал…

- Я же тогда не знал ещё… Да это и не его стихи, Янка. Он же просто вспоминает старую песню.

- Не вспоминает, а придумывает. Ты прочитай внимательно.

- Я внимательно…

- Ну, ещё раз. Давай я тебе покажу.

- У меня же его дневник не с собой…

- У меня с собой. Пожалуйста! - Янка вытащил из сумки пачку потрёпанных листов. - Давай сядем… - Он продрался сквозь дикий укроп к лавочке в кирпичной нише. Гелька за ним.

В укропе прятался похожий на колючие рыбьи плавники зуболист. Гелька чертыхнулся и вскинул ноги на скамью. Янка тоже. Теперь они сидели друг к другу лицом, прислоняясь лопатками к боковым стенкам ниши. Ниша была узкая, сидеть пришлось в такой тесноте, что Гелька увидел у своего носа Янкино коричневое колено с розовыми проплешинками на месте отвалившихся коросточек. На колено упал откуда-то красный жук-пожарник. На его спинке чернел узор, похожий на человечье лицо. Вернее, на маску. Гелька сердито сдул жука, он вспомнил неподвижную маску Клоуна.

«Геля Травушкин, подари искорку…»

Янка вдруг сказал с улыбкой:

- Мы тут похожи на двух заговорщиков…

- Ага… Или на узников, которых сейчас замуруют в стене, - хмуро сказал Гелька. Кирпичи были прохладные, и он передёрнул плечами.

Янка серьёзно возразил:

- Мы не дадимся.

- Янка… А если Клоун всё ещё охотится? Если отберёт у Васьки искорку?