Голубиная книга - священное сказание русского народа

Рис. 4. Новгородская маска скомороха. Конец XII в.

К счастью, на настоящий момент наука располагает бесспорным материальным доказательством того, что новгородские волхвы все-таки знали подлинный механизм интересующего нас и чрезвычайно важного для древних небесного явления. Речь идет о расписанной красками маске скомороха, найденной в 1957 г. в Новгороде в слое конца XII века. К концу 80-х гг. археологами в этом городе было обнаружено 11 кожаных масок скоморохов XII–XIV веков, но лишь одна из них содержит изображение астральных символов (рис. 4). Необходимо сразу отмстить, что ношение масок во время празднеств было бесспорно языческой традицией, неукоснительно осуждавшейся православной церковью, которая тщетно пыталась то просьбами, то проклятиями отвадить свою паству от этого богомерзкого (с ее точки зрения) обычая. В первой половине XI века новгородский же епископ Лука Жидята писал: «Москолудство вам, братие, не лепо имети»^{487}. Призыв остался неуслышанным, и Пролог XV века в очередной раз рисует уже знакомую нам картину: «Бьяху в бубны, друзии же в сопели сопяху, инии же возложиша на лица скураты и деяху на глумленье человеком. И мпозии оставившие церковь, на позор течаху и нарекоша игры те — русальи»^{488}. Ношение масок-скурат не ограничивалось одной Русью и было хорошо известно другим славянским народам. В Болгарии этот обычай удержался до XX века, а Козьма Пражский в своей хронике всячески прославляет деятельность чешского князя Бржстислава Младшего (конец XI века), ревностного радетеля христианства: «Он запретил погребения, совершаемые ими (язычниками. — М. С.) в лесу или в поле, и игры, которые, согласно языческому обычаю, они устраивали на перекрестках улиц и распутьях дорог, как бы для заклинания духов, и нечестивые шутки над мертвыми, когда, тщетно стараясь вызвать души (усопших), они надевали на лицо маски и пировали»^{489}. Только так, при поддержке светской власти и опираясь на всю мощь репрессивного государственного аппарата, христианская церковь могла подавить народную культуру и навязать обществу угодные ей порядки.

Судя по сообщению чешского автора, маски использовались язычниками-славянами для вступления в контакт с потусторонним миром, а многочисленные исторические и этнографические параллели говорят о том, что надевавший маску человек на время преображался в то существо, которое эта маска изображала. Исходя из этого, изображения на маске явно не могли быть случайными. Сделав это необходимое отступление, приступим к анализу интересующей нас новгородской маски XII века. Она изображает мужское лицо, на лбу его красной краской нарисовано солнце, нижнюю часть диска которого закрывает нарисованный желтой краской месяц. Первым описавший эту маску А. В. Арциховский полагал, что на лбу помещено одно солнце, а желтый цвет обозначает его края, но уже два года спустя В. П. Даркевич идентифицировал это изображение как два небесных светила^{490}. Действительно, краями солнца это вряд ли может быть не только из-за отсутствия аналогов, но и потому, что сверху солнца желтого цвета нет, а нанесенная по бокам и снизу красного круга желтая краска явно имеет форму серпа месяца. Весьма показательно, что по своим размерам ночное светило оказывается точно равно дневному, как это бывает при полном солнечном затмении. Видимую в момент затмений, но невидимую в обычных условиях неосвещенную часть луны художник не стал изображать, чтобы как можно более наглядно показать, что затмения солнца происходят из-за закрытия его диска луной, и это бывает именно во время новолуний. По обе стороны от небесных светил черной краской были изображены звери, интерпретированные в более поздней работе В. П. Даркевича как драконы^{491}. Если это так, то перед нами бесспорное доказательство того, что последний логический шаг славянскими волхвами был все-таки сделан и в одном изображении были совмещены естественно-научное и мифологическое объяснения этого явления небесной механики. Следует отметить и еще одну важную деталь маски, на которую обратил внимание еще А. В. Арциховский: «Во все стороны от солнца идут лучи красные, желтые и белые, доходящие до подбородка»^{492}. С одной стороны, это полностью подтверждает определение В. П. Даркевичем желтой фигуры как месяца, поскольку ночное светило действительно способно испускать лучи, отличные по цвету от солнечного, но лучи от края дневного светила художник явно не стал бы выделять отдельным цветом. С другой стороны, это автоматически рождает вопрос: если на лбу маски скомороха изображено два небесных светила, то почему от них идут три вида лучей, различных по цвету?