Голубиная книга - священное сказание русского народа

Материалы, приведенные в главе 5, не только однозначно свидетельствуют о наличии на Руси волхвов как самостоятельного сословия, но и говорят о том, что оно, в полном соответствии с индоевропейской традицией, занимало доминирующее положение в обществе, во всяком случае на севере страны. Эта особенность неизбежно должна была быть отражена в «Голубиной книге» языческого периода, но так же неизбежно должна была исчезнуть в христианский период. Однако в высшей степени показательно то обстоятельство, что в последней редакции космогонического текста языческие жрецы оказались заменены на царей. Эта особенность присуща всем без исключения вариантам «Голубиной книги», где присутствует описание структуры общества. Поскольку после крещения место волхвов заняло опять-таки профессиональное сословие христианских священнослужителей, совершенно естественным было бы их упоминание во внешне христианском духовном стихе. Именно по этому пути пошла Западная Европа. Именно по этому пути пошел и русский героический эпос, независимо от «Голубиной книги» сохранивший память об индоевропейской традиции. Три его главных героя являются представителями трех основных сословий восточнославянского общества. Илья Муромец, как известно, «крестьянский сын». Его соратник и побратим Добрыня Никитич — выходец из семьи профессионального военного. Былина так описывает отца Добрыни:

Еще жил-то Никита шестьдесят годов,
Снес-де Никита шестьдесят боев,
Еще срывочных, урывочных числа-смету нет^{613}

.

Самый младший их товарищ Алеша Попович, как видно из самого его имени, происходит из семьи православного священнослужителя:

Во славном было во городе во Ростове,
У того попа ростовского
Едино было чадо милое,
Удал добрый молодец на возрасте
По имени Алешенька млад^{614}

.

Благодаря тому что в теоретической схеме общества, в отличие от жизни, замена жрецов одной религии на жрецов другой религии происходила легко и безболезненно, мы видим примеры этого как на Востоке, так и на Западе Европы. Если бы создателем «Голубиной книги» был простой народ, то эта формально ничего не меняющая замена вслед за былинами произошла бы и в ней.

То, что православные попы в качестве одного из трех сословий не встречаются нам ни в одном из вариантов духовного стиха, красноречиво свидетельствует о явной неприязни к ним создателей его последней редакции. Волхвы и их духовные наследники лучше, чем кто-либо, понимали органическую несовместимость узурпировавших их место христианских попов и монахов с телом языческого Первобога и отказали носителям чужеземной веры в праве быть частью святого языческого мироздания.

Тем не менее образовавшуюся пустую ячейку для сохранения трехчленной структуры необходимо было заполнить, и вместо языческих жрецов там появились цари. Хотя первым этот титул, формально и фактически приравниваемый к императорскому, официально принял Иван Грозный, на Руси он был известен задолго до этого, в том числе и применительно к ее верховным правителям. Впервые в этом качестве он был дан Ярославу Мудрому, о смерти которого в 1054 г. каким-то прихожанином на стене Софийского собора в Киеве была сделана следующая надпись: «В (лето) 6562 месяца февраля 20-го кончина царя нашего…»^{615} До этого верховный правитель Киевской Руси носил титул кагана, также приравнивавшийся к императорскому. Целью этих заимствований было показать равнозначность и независимость правителя русов по отношению к двум ближайшим могущественным государствам того времени — Хазарскому каганату и Византийской империи. В данном контексте становится понятно, что царь в «Голубиной книге» соответствует летописному великому князю в качестве верховного правителя всей Древней Руси, подчеркивая в обоих случаях более высокое положение обладателя этих синонимичных титулов по отношению ко всем прочим князьям-боярам.