Голубиная книга - священное сказание русского народа

Тот же образ всплывает и у Даниила Заточника: «Видих: великъ звѣрь, а главы не имѣеть; тако и многи полки без добра князя»^{622}. Используя этот эпитет, митрополит Никифор обращается к князю Владимиру Мономаху: «К тебѣ, добляя глава наша, и всей христолюбивей земли слово се есть»^{623}. Ссылаясь на летописную статью 1015 г., некоторые исследователи предполагают книжное происхождение этой метафоры: «Аще бо князи правьдиви бывають в земли, то многа отдаются согрешенья земли, аще ли зли и лукави бывають, то болше зло наводить богь на землю, понеже то глава есть земли. Тако бо Исаия рсче: «Согрешиша от главы и до ногу, еже есть от цесаря и до простыхъ людий»^{624}. Однако сравнение головы с цесарем, а ног с простонародьем является добавлением летописца, отсутствующим в самом ветхозаветном тексте. Упоминание этих частей тела используется Исаией не для обозначения социальной стратификации общества, а для показа тотальной пораженности своего греховного народа: «Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святаго Израилева, — не вернулись назад. Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места…» (Ис. 1: 4–6). У ветхозаветного пророка несколько раз действительно встречается устойчивый образ соотнесения представителей различных сословий с частями тела, но в своей совокупности он явно не имеет ничего общего с древнерусским: «И отсечет Господь у Израиля голову и хвост, пальму и трость, в один день: старец и знатный — это голова; а пророк-лжеучитель есть хвост» (Ис. 9:14–15). Приведенное выше сообщение Ибн Руста, согласно которому правителя языческой Руси славяне называли «главою глав», окончательно убеждает нас в дохристианских истоках этого образа.

Как следует из сравнения с гимном РВ, первоначальный вариант «Голубиной книги» говорил о происхождении и небесных светил, и трех сословий древнерусского общества из одного тела Первобожества. Поскольку великие князья-цари произошли от головы, они по необходимости должны были соотноситься с Солнцем как ликом божьим. Вытекающую отсюда солярную символику мы рассмотрим чуть позже, а пока отметим другую цепочку — отождествление «голова — небо», возникшее еще в индоевропейский период. О тесной связи обоих предметов свидетельствует сравнительное языкознание: др. — англ. heafod — «голова», но др. англ. heofon — «небо»; лат. caput — «голова», но русск. «купол» (неба). Благодаря соотнесенности головы с высшим уровнем мироздания эта часть человеческого тела становится и символом святости: «Ср. и.-е. ker — «голова», но арм. surb (кельт, cennd — «голова», но и.-е. kuent — «святой»; русс, «голова», но др. англ. halig — «святой»; лат. caput — «голова», но др. русск. капь — «идол, объект поклонения и святости»^{625}. Семантика всего этого комплекса представлений объясняет нам, почему уже в православной Руси прежние представления были перенесены именно на голову, а не на какую-либо другую часть тела святого Климента, которая стала восприниматься как источник высшей духовной и светской власти одновременно.