Голубкина

— Да, революция, конечно, но страшно, как много, много крови прольется.

Острый период болезни миновал, и она выписалась из лечебницы, где провела около двух недель. Уехала к своим в Зарайск и жила там почти безвыездно. Не работала, не притрагивалась к глине. Творческая жизнь надломилась, оборвалась. Наступил перерыв в работе, и сколько он продлится — неведомо. А вдруг это все, конец, и больше она ничего не создаст… От одной этой мысли холодела душа и охватывали такое отчаяние, такая безысходность, что жить не хотелось, лучше умереть, прекратить это никчемное существование.

Война затягивалась, не видно конца. Кто-то богател, наживался на военных поставках, процветали казнокрады, взяточники, спекулянты; удачливые буржуазные дельцы сколачивали состояния. Народ бедствовал. Надвигался голод. Страна переживала кризис. Не хватало продовольствия, топлива. Росли цены. За хлебом с вечера выстраивались очереди.

И вдруг всю Россию, весь мир облетела весть — в Петрограде революция! Войска присоединились к восставшим. Арестованы царские министры. 2 марта 1917 года Николай II подписал в Пскове отречение от престола.

Голубкина в Москве. Она видит на улицах ликующие толпы. Незабываемый день в конце февраля. Белый снег и сияющая синева неба, которая будто предвещает небывалую в истории России весну — время глубочайших перемен. Колышутся красные флаги. Граждане, с приколотыми к пальто красными бантами, передают из рук в руки листовки, где говорится о событиях в Петрограде. Радостные, возбужденные лица. Социальная революция!.. Демонстрации, митинги. Рабочие, солдаты сбивают с вывесок двуглавых орлов. Играют духовые оркестры. Сверкает на солнце медь труб. Подхваченная сотнями голосов, взвивается «Рабочая Марсельеза»: «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног…» Лозунги, плакаты, надписи на знаменах: «Да здравствует революция!», «Свобода России!», «Да здравствует демократическая республика!», «Да здравствует социализм!», «Избирательные права женщинам!», «Долой войну!»…

Народ разоружает полицейских. Как в 1905 году, но теперь все по-другому — свергнут царь. Корона упала, покатилась, запрыгала по мостовой, и никто ее уже не подберет, с царизмом в России покончено…

Нужно что-то делать, нельзя просто так ходить и смотреть, как сторонняя наблюдательница. Сама жизнь требует действий, поступков.

Три недели спустя после Февральской революции в ее квартире-мастерской собираются двадцать пять скульпторов. Они решают основать Общество московских скульпторов-художников. На этом первом организационном собрании принимается постановление, в котором говорится:

«1. В настоящий момент, когда русский народ, свергнув иго царизма и гнет полицейского режима, созидает новую жизнь на началах свободного представительства всех организованных групп населения, и русские художники должны сплотиться в тесную семью, чтобы общими усилиями содействовать укреплению завоеванной свободы, а также стремиться к тому, чтобы при создании новой России не пострадали интересы искусства и ему при новом строе было отведено достойное и почетное место.

2. Искусство скульптуры, хотя и более молодое среди других искусств, все же заняло почетное место в нашей общественной жизни. Ее деятельность в области монументального строительства, с одной стороны, близко затрагивает интересы общественные, с другой стороны, отводит ему особое место среди других пластических искусств. Поэтому объединение скульпторов в самостоятельную организацию представляется собранию настоятельно необходимым…»

Она становится членом-учредителем Московского союза скульпторов-художников (так вскоре стало именоваться общество) вместе с С. Т. Коненковым, В. Н. Домогацким, С. Д. Эрьзей, С. М. Волнухиным, Б. Д. Королевым, А. Н. Златовратским, Б. Н. Терновцом, Н. В. Крандиевской, В. И. Мухиной и другими мастерами.

Бурный 1917 год… Решаются исторические судьбы России, будущее мира. Многие охвачены колебаниями, сомнениями, не знают, к кому примкнуть, на чью сторону встать. Голубкина не остается над схваткой. Она занимает вполне определенную, твердую позицию. Февральская революция обрадовала и взволновала прежде всего потому, что привела к крушению самодержавия. Но пролетарскую революцию в октябре принимает как свою, с восторгом. Это ее революция. Не для того ли она участвовала в революционном движении, помогала большевикам, распространяла нелегальную литературу, подвергалась обыскам, прошла через тюрьму и царский суд?

В дни Октябрьского вооруженного восстания в Москве, встретившись со скульптором В. С. Сергеевым, сказала с непоколебимой уверенностью:

— Вот, Сергеев, теперь у власти будут настоящие люди!