Голубкина

Кругликова и Шевцова снимали квартиру из трех маленьких комнат на улице Гранд-Шомьер. Они были из обеспеченных семей и вели вполне благополучное, безбедное существование, не только учились и работали, но и развлекались. Подруги отличались добротой и отзывчивостью. Кругликова в дальнейшем в течение многих лет будет опекать русских художников, приезжавших в Париж, и ее мастерская станет своеобразным небольшим русским художественным центром. Елизавета Сергеевна примерно одного возраста с Голубкиной и так же, как она, целиком посвятила себя искусству. Не вышла замуж и не собиралась обзавестись семьей. Веселая, общительная, с живым любознательным умом. Привлекательной ее не назовешь: удлиненное лицо с довольно крупным носом, волевой подбородок. Но энергия, преданность искусству, простое и сердечное отношение к людям, чувство товарищества — все эти качества придавали ей обаяние. Талантливая художница, неутомимая труженица, она добьется больших успехов в области силуэта, силуэтных портретов и сценок, блестяще овладеет техникой монотипии, создаст немало прекрасных офортов… Ей уготована долгая жизнь, она умрет в Ленинграде в самом начале Великой Отечественной войны, и похороны состоятся на Волковой кладбище во время воздушной тревоги, под вой сирен и тревожно-прерывистые гудки заводов и фабрик…

Художницы тепло и радушно встретили Голубкину и поселили ее у себя, в одной из комнатушек.

Итак, все складывается удачно: Анна в шумном, пока совершенно незнакомом огромном городе, и уже есть крыша над головой.

Улица Гранд-Шомьер — на левом берегу Сены. Здесь предстоит жить и учиться зарайской огороднице — на этой улице «академия» Колароссн, которую она станет посещать. И первое знакомство с Парижем началось с помощью Кругликовой и Шевцовой именно с этого обширного университетского района, основанного еще в XII веке. Было лето, пора студенческих каникул, и Сорбонна опустела, малолюдно и на бульваре Сен-Мпшель, или Бульмиш, как его называли, излюбленном месте учащейся молодежи, как, впрочем, и в Люксембургском саду, где Голубкина прогуливалась по аллеям в тени старых платанов, любовалась фонтаном Медичи. Подруги показали ей здание Пантеона, где покоится прах Вольтера, Руссо, Гюго…

Париж, одетый сероватым камнем, окутанный легкой серебристой дымкой, возникал, вырисовывался перед ней в волнующей атмосфере многовековой истории, великих имен писателей, философов, художников, бессмертных творений искусства.

Она не совершала заранее намеченных прогулок (все ее мысли — о занятиях, работе, нельзя транжирить время) и знакомилась с Парижем постепенно. Яркая новизна впечатлений. Неумолчный стук экипажей, ржанье лошадей на Елисейских полях с виднеющейся вдали Триумфальной аркой. Многие покинули летом город, но на улицах движутся людские толпы, мужчины в черных котелках и цилиндрах, с тросточками, женщины в модных платьях, с зонтиками. Столики кафе на широких тротуарах, с гарсонами в красных куртках. Лотки букинистов на набережной зеленовато-мутной Сены, недалеко от собора Нотр-Дам. Угольщики, сгружающие темные мешки с барж. Пестрые афиши на заборах и стенах домов. Большие универсальные магазины «Бон марше» и «Лувр». Витрины с поднятыми железными шторами.

Непрерывные вереницы фиакров, омнибусов. Вечное оживление Больших бульваров. Одна из последних достопримечательностей Парижа — металлическая башня, сооруженная инженером Гюставом Эйфелем шесть лет назад — для Всемирной выставки 1889 года, приуроченной к 100-летию Великой французской революции, — и вызвавшая бурный протест со стороны многих видных деятелей культуры, среди которых — Александр Дюма-сын, Шарль Гуно, Леконт де Лиль и другие громкие имена, поскольку она, по их мнению, нарушила гармоничную красоту города. Но никто и не предполагал тогда, что эта башня уже навечно вписалась в общий облик Парижа и скоро станет как бы его эмблемой, «визитной карточкой».