Голубкина

Майским солнечным днем 1906 года Анна Семеновна сидела на лавочке в саду и вязала на спицах чулок. За этим занятием ее и застала Нина Алексеева, недавно вернувшаяся в Зарайск с Дальнего Востока. Она была сестрой милосердия на японской войне. Нина задумала устроить детский сад для ребятишек городской бедноты, и Голубкина, узнав об этом, выразила желание познакомиться с ней. Алексеевой самой хотелось встретиться с известным скульптором. О семье Голубкиных с восторгом отзывалась младшая сестра Людмила. И вот она пришла с сестрой на Михайловскую.

Нина — хрупкая девушка, небольшого роста. Ей 20 лет. У нее приятное, с тонкими чертами лицо. В красивых, с удлиненным разрезом глазах — какой-то тревожный блеск.

— Я много слышала о вас, — сказала Голубкина, — но не думала, что вы такая молоденькая и худенькая. И на войне уже побывали… Присаживайтесь, мне хочется с вами поговорить.

Нина села на скамейку рядом с ней. Над ними ветви яблони, покрытые белыми распустившимися бутонами.

— Небось страшно было на войне? — спросила Анна Семеновна.

— Вначале очень страшно. А потом стала привыкать. Человек ко всему привыкает. Даже к войне…

— Сказывайте, как там было. Я в газетах читала. Да газеты приврать могут. Ведь случается, такую чушь городят… А вы оттуда, все своими глазами видели.

Нина начала рассказывать о войне в Маньчжурии, сперва сдержанно, как-то скованно, а потом, увлекшись, более подробно. Все это еще совсем свежо в ее памяти. Рассказывала о полях гаоляна, китайских деревнях, фанзах, где китайцы спят на твердых лежанках — «канах», о мангалах с горящими углями, о кумирнях, о хунхузах — вроде наших разбойников, о проливных дождях, грязи, холоде и сырости…

— А чем вы питались?

— Получали паек. Сухари, хлеб черный или из кукурузной, с добавлением одной трети пшеничной муки. Консервы. Чай, сахар. Пить сырую воду строго запрещалось. Но все равно было довольно много случаев «маньчжурки) — это разновидность брюшного тифа… А мухи, вши!.. Раненых сажали на лошадей и потихоньку вели в поводу, везли на двуколках. Санитары несли на носилках. Носилок не хватало, и поэтому солдаты делали их сами: из винтовок и шинелей или полотнищ палаток. Легко раненные шли колонной по дороге…

— Много было раненых?

— Очень. В лазарете хирурги ампутировали руки и ноги. Тяжелые раны — в голову, живот. Гнойные, грозившие сепсисом. Стоны и жалобы… Сколько русских могил осталось в Маньчжурии! Страшно вспоминать… Теперь вот, Анна Семеновна, хочу создать у нас детский сад.

— Это было бы замечательно! Детский сад… Можно будет заниматься с ребятишками, например, учить их рисованию, проводить детские праздники…

— Вот именно! Об этом я и думала.

— И вы хотите устроить лотерею, чтобы получить средства?

— Да… Я привезла с Дальнего Востока много японских безделушек, разных фарфоровых фигурок, и их разыграем в лотерею. Сделаем лотерейные билеты, продадим… Вот и будут деньги!

— Молодец! Надо постараться для детей. Они как цветы… О них нужно заботиться. Ведь это и есть человечность. Самое главное… Я помогу вам. Задумано — сделано…

Она горячо поддержала это начинание, назвала Алексеевой лиц, к которым следует обратиться, чтобы организовать лотерею. На собранные деньги удалось снять небольшой деревянный особняк в конце Михайловской, около кладбища.

В старинном заброшенном доме с колоннами зазвучали, зазвенели детские голоса. Анна Семеновна стала давать уроки рисования. Нине Алексеевой запомнилось, как на первом занятии она начертила две линии — короткую горизонтальную и длинную вертикальную и обвела их узорчатой каемкой — получился дубовый листочек. Потом нарисовала скакалку. Рассказывала просто и понятно, образным языком об отображении мира в рисунке и живописи…

Ставились небольшие пьесы-сказки. Дети с неподдельной радостью и увлечением участвовали в этих спектаклях. В «Снегурочке» заглавную роль играла девочка Нюша… Маленькие зрители переживали. Голубкина с удовольствием смотрела на оживленные, пленительные в своей искренности детские лица, то улыбающиеся, смеющиеся, то встревоженные, испуганные.

Первое представление «Сказки о трех медведях» состоялось в реальном училище на Екатерининской улице. Зал полон, в первые ряды посадили самых маленьких. Все с нетерпением ждали начала спектакля. Но когда поднялся занавес, случилось непредвиденное… Малыши, увидев на сцене трех медведей — Михайло Иваныча, Настасью Петровну и Мишутку, заплакали, закричали… В таком шуме продолжать спектакль невозможно. Тогда ученики-реалисты подхватили маленьких крикунов и передали их матерям, которые сидели в задних рядах.

Голубкина водила на спектакли, детские праздники своих племянниц. Саня и Верочка веселились вместе со всеми, читали стихи…