Голубкина

В Зарайске она получила внезапное известие о кончине Александра Николаевича; в последнее время он выглядел неважно, жаловался на сердце. Глаголев умер от приступа грудной жабы в возрасте 53 лет. Самый большой, самый преданный друг. Когда они познакомились в Зарайске, ей не исполнилось еще шестнадцати. Девчонка, которую мучили трудные вопросы бытия. Как жить, во что верить, к чему стремиться, что читать, где и чему учиться? Глаголев помог, стал духовным наставником. Она, конечно, часто спорила, не соглашалась с ним, возражала, но всегда относилась с глубоким уважением, считалась с его мнением, взглядами. И эта дружба продолжалась 27 лет! Он хорошо знал, понимал нелегкий характер Голубкиной и умел, не уступая, ладить с ней, поддерживать ровные добрые отношения. Это был настоящий русский интеллигент из разночинцев.

Вскоре после смерти Глаголева она сделала портрет, в котором постаралась передать главное в духовном облике своего старшего друга — доброту, живой и острый, незаурядный ум.

…Революция, расстрелянная на улицах Москвы в дни Декабрьского вооруженного восстания, несмотря на жестокие репрессии против ее участников, продолжалась. Это похоже на извержение вулкана — оно произошло, но в кратере все еще кипит и клокочет огненная лава, слышатся мощный гул и подземные взрывы…

И Голубкина приняла самое прямое и непосредственное участие в революционном движении.

Она пришла в революцию не благодаря случайному стечению обстоятельств. Это обусловлено той средой, в которой она выросла, семейным воспитанием, самой атмосферой, которая окружала с детства, и, конечно, сформировавшимся мировоззрением, всей ее духовной сущностью. Семья Голубкиных на протяжении многих лет считалась одной из самых передовых в Зарайске. В этом доме регулярно читали газеты и журналы. Здесь бывали мыслящие, прогрессивные и демократически настроенные люди, интеллигенты, молодежь, учащиеся и те, кто, подобно Г. А. Мачтету, жил в Зарайске в ссылке. Здесь, в гостиной, сидя за раскладным, покрытым клеенкой столом, оживленно беседовали, спорили, обсуждали последние политические события, говорили о новых произведениях Льва Толстого, картинах Репина, о философских взглядах Владимира Соловьева и, переходя к местным темам, о положении рабочих на обувной фабрике Редорса, о городской управе… Все это не могло остаться неизвестным властям. С 1882 года семья Голубкиных находилась под негласным надзором зарайской полиции.

С отроческих лет, встречая изо дня в день на постоялом дворе на Михайловской мужиков-возчиков, слушая их разговоры о нелегкой крестьянской доле, Анна чувствовала близость к народу. А когда выросла, узнала об обнищании зарайской деревни, где тысячи безземельных крестьянских хозяйств, сотни безлошадных и бескоровных, откуда многие крестьяне уходили в отхожие промыслы. И в том, что это национальное бедствие всей России, убедилась, работая вместе с сестрой на Обском переселенческом пункте. Живя в Зарайске, она близко, не понаслышке, знала, как, в каких условиях живут и трудятся рабочие. В захолустном городе было довольно много небольших предприятий, а в самом конце XIX века, в 1899 году, открылась крупная текстильная мануфактура, принадлежавшая швейцарскому анонимному акционерному обществу. Голубкина общалась с рабочими, многих знала в лицо, некоторые позировали ей.

Она ненавидела самодержавие, глубоко верила, что старый строй, при котором удел народных масс — нищета и бесправие, исторически обречен, что революция неизбежна, принесет людям освобождение, справедливость… Она мысленно призывала ее и, когда эта революция произошла, радовалась, жила надеждами и поэтому оказалась в Москве в декабре 1905 года. А перед этим выполнила свой революционный долг художника — создала бюст Карла Маркса. Ее связи с Московским комитетом РСДРП, с большевиками становились все более тесными и прочными.

Она не была идейным борцом с четкими политическими взглядами. Работая с большевиками, не стремилась познакомиться с программой партии, с теоретическими установками и практическими задачами революционной борьбы. Подобно известной участнице Парижской коммуны Луизе Мишель, о которой Клара Цеткин сказала, что это ^революционерка чувства, социалистка по инстинкту», она была революционеркой стихийной. В ее деятельности большую роль играли эмоциональное начало, порывы чувств. Жажда справедливости и человечности, боль и негодование за поруганное достоинство людей, за притеснения, обиды, сочувствие к обездоленным и несчастным — все это побуждало ее помогать революции, выполнять рискованные поручения.

Она шла по Кудринской площади в Москве. По краям ее стоят, жмутся к домам маленькие деревянные лавки. Шумит привозной рынок. И единственное, что украшает это бойкое место, — огромное красивое здание с белыми колоннами — Вдовий дом (богадельня для вдов и сирот военных и чиновников), построенный М. Ф. Казаковым. Кудринская площадь ведет на Пресню, отсюда наступали на последний оплот восстания солдаты Семеновского и других полков.