Голубое поместье

— Именно так! — с чувством проговорил он. — И неужели, прочитав все это, ты хочешь, чтобы я продолжал писать? Я же копаюсь в грязном белье твоего семейства!

— Опять за свое! Это же все выдумка! И жук, и ворона, и плющ. — Кейт яростно посмотрела на него. — Ты все сочинил, и достаточно лишь поменять имена.

Послушать ее, насколько все просто.

— Но все происходило с настоящими людьми, — ответил он ровным голосом. — Ты сама показывала мне на чердаке инвалидную коляску, я встречался с твоим дядей Питером…

— Разберись в своих мыслях. Или это ерунда, пустая трата времени, и тогда безразлично, что ты пишешь. Или это выдумка, хотя бы отчасти, и ты помещаешь реальных людей в придуманную ситуацию. Тоже ничего страшного, потому что ты изменишь все имена. Послушай меня, Том. Ты не можешь бежать отсюда, не можешь бросить меня именно сейчас.

— Я не могу больше жить в доме.

— Тогда оставайся здесь! По-моему, Бирн не будет возражать, если ты со своим неврозом временно поселишься у него.

— Я же говорил, что переберусь сюда, если что-то не сложится, правда? — Том попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось.

— Тогда я тебе расскажу кое о чем. Я думала, что это суеверие, что такого не может случиться с тобой. Не знаю, почему я так решила, ведь здесь никогда не бывало иначе. — Зайдя за кресло, Кейт положила руки на плечи Тома, так чтобы он не мог видеть ее лица. — В этом доме всегда должны жить трое, не более и не менее. Не знаю почему, но так было всегда. Складывается по-разному. Когда я отправляюсь в колледж, Рут сдает мою комнату кому-нибудь из студентов Харлоу. Конечно, иногда в доме бывает больше или меньше людей — на одного или двоих, но не более чем три ночи кряду. Максимум три ночи. И всегда находится причина: кто-то приезжает, кому-то снится кошмар, кого-то вызывают… словом, через три дня лишний всегда оставляет поместье.

— Смешно!

— Посмотри, даже у тебя самого так получается, если подумать. Сперва это Розамунда и двое ее детей. Потом Маргарет, Элизабет и Родди, а затем Элизабет, Джон Дауни и Питер Лайтоулер…

— Он провел в доме только одну ночь. — Голос Тома прозвучал довольно резко.

— Но ведь тетя Маргарет возвращалась на следующий день, правда? Все полностью совпадает. В нашем доме нечисто, Саймон всегда говорил это. Но мы с мамой никогда никого не видели и ничего не замечали. У Саймона расстроена психика, он находится на грани болезни, а пьянство лишь ухудшает его положение. Я никогда не верила ему, и мама утверждает, что он только добивается внимания к себе или сочувствия… — Она повернулась, нагнувшись к его лицу. — Но ты же не такой, как он, Том! Ты прикидываешься, чтобы заинтересовать меня, или мне нужно отнестись к твоему поведению серьезно?

Он вздохнул.

— Я… похоже, мне придется переговорить с Саймоном.

— Для этого тебе придется вернуться назад.

— Что ты хочешь сказать?

— Саймон не выходил из дома более года. Это зовется агорафобией. Я говорила тебе.

В ее голосе слышалась победная нотка: я же говорила тебе.

— Давай уедем, Кейт. Куда-нибудь подальше. Не твои это дела, и уж точно не мои тоже.

Она посмотрела на него.

— Не глупи. Том. Я не могу уехать отсюда. Неужели ты ничего не понимаешь?

Все это безнадежно и абсурдно.

— Заканчивай свою книгу, Том, — сказала она негромко, направившись к двери. — Тогда все переменится, я уверена в этом.

20

Жизнь подчинялась схеме. Стоя у края дороги, Бирн ожидал появления Рут. Ему нужно было кое-что спросить у нее, выяснить, где и что разместить в огороде, но стоял он здесь не поэтому.

Он едва признавался в этом желании самому себе. Лишь когда Рут опустила стекло, и Бирн заметил, что она рада, облегчение подсказало ему причину. Повинуясь внезапному порыву, он сказал:

— Не выпьете ли чаю? Зайдите, посмотрите, как теперь у меня в коттедже.

— О'кей. — Она сразу же выключила двигатель и вышла из машины. Вместе они направились к домику.

Внутри он сделал немногое: просто переставил книги на полке и слегка прибрался. Бирн поставил на стол кувшин с дикими цветами, другой — на подоконник над раковиной, чтобы яркие пятна рассеяли серость стен.

— Так лучше, — сказала она, тронув ладонью лепестки. — Но, если вам что-нибудь нужно, в доме на чердаке найдется любая мебель.

— Да, я знаю. Кейт говорила мне. Только зачем стараться, ведь я скоро уеду отсюда.

— Опять за свое, Бирн? — Рут вопросительно посмотрела на него. — По-моему, уже пора передумать. Я не намереваюсь еще раз просить вас, решайте сами, все мы взрослые люди.

Он улыбнулся.

— Безумство, не правда ли?.. Такая мучительная нерешительность… однако мне действительно придется уехать отсюда, рано или поздно; есть такие дела — скучные, но важные, — которые мне необходимо уладить.

— Тогда приведите их в порядок, а потом возвращайтесь.

Все так просто. Странно, что он еще не понял этого. Можно уладить свои отношения с армией, а потом вернуться…

— Я вполне могу это сделать, — сказал он неторопливо.