Голубое поместье

Не вызвано ли это чувством вины, потому что они с Рут успели настолько сблизиться? Независимо от причин, Бирн не хотел сейчас бросать Саймона Лайтоулера на растерзание Голубому поместью. Пусть даже ради этого ему придется вернуться туда — под его крышу. Придется пережить все до конца, понять, действительно ли он не выполнил свое предназначение.

Потом, Рут еще жива. Бирн проглотил комок. Возвратиться в поместье, жить в его стенах. Саймон и Том уже в доме, но их всего двое. Выбора нет, придется вернуться: им необходим третий.

Он повернул обратно. Под ранним утренним светом дом казался мирным, как было всегда. Солнечный свет падал на водянистые черепицы, превращал их в серебро и голубизну, проглядывавшую сквозь прорехи в зеленой листве. Было еще рано, и свет не мог коснуться окон… вблизи они показались ему глубокими жерлами, уходящими в прошлое.

Фантазия. Но теперь он знал, что тайны поместья скрывались в его прошлом. Бирн решил прочитать книгу Тома. Потом придется расспросить Саймона и расположить события в перспективе. Шаги его замедлились. Бирн вспомнил свое появление здесь и жуткое трио.

Он смотрел на дом, но фокус сместился. Они ждали его. Обогнув угол коттеджа и выходя на дорожку, он увидел всех троих: обеих женщин в черном и этого мужчину, столь похожего на Питера Лайтоулера.

На мгновение понимание его углубилось и расширилось. Мужчина, стоявший в середине, и был Питером Лайтоулером. Бирн видел, как они слились на гребне в лесу. Черный Лайтоулер, темная половина Саймона, его злой гений и вдохновитель.

В тот же момент он понял, что видит перед собой не живых. Мужчина не умирал. Это представление устроили, чтобы обманом отпугнуть его от поместья.

Они стояли на дорожке, перекрывая путь.

Бирн ощущал вонь старых духов и пота. Инстинктивно наморщив нос, он отвернулся, не желая смотреть на них. Незачем обращать внимание на новое представление, каким бы оно ни оказалось. Он шел прямо к поместью, и они расступились, пропуская его. Уголком глаза Бирн заметил, как они поклонились ему с иронической любезностью. Вонь от тел наполняла летний воздух. Его приглашали домой, в поместье, к которому он теперь принадлежал.

Ему не понравилась эта идея… чувство сродства. Бирн не хотел подчиняться ему. Но в доме его ждали Саймон и Том. После смерти жены он погрузился во мрак. Бирн не намеревался более разрешать себе эту слабость.

Бирн обернулся уже у двери, ведущей на кухню.

Он не знал, что заставило его повернуться: не было ни звука, ни шороха. Он даже не подозревал, что за его спиной происходит нечто необычное.

Позади него лес сомкнулся. Глухой подлесок выползал на дорожку, продвигался по лужайке, охватывая террасу. Там, где он только что шел, уже стояли папоротники, на месте клумб поднимались деревья, под высокими буками низкорослая ольха жалась к ольхе, падуб к падубу. Плющ и дикий виноград оплетали объемистые стволы. Белые и черные шипы сплетались в непроходимый барьер. Лес густел перед застывшим в изумлении Бирном. Ничто, казалось, не шевелилось, лианы и ползучие растения не крались в траве, тем не менее стена деревьев становилась более плотной, более заплетенной листвой и ветвями. Она приближалась.

Листовик, пронеслось в голове Бирна. Листовик окружает дом, замыкая его перед последней битвой.

Он открыл дверь.

— А вот и вы. — Саймон стоял у раковины, наполняя чайник. — Я было решил приготовить завтрак, но у нас почти ничего нет. Будете кофе или предпочтете чай?

Выглядел он ужасно. Бирн рассчитывал увидеть его таким, но спокойный тон Саймона потряс его.

— Пусть будет кофе, — сказал он, осторожно пододвигая кресло. Лягушки-брехушки не было видно. — Что слышно из госпиталя?

— Никаких перемен. Вам сахара или молока? — Похоже, Саймон не хотел разговаривать о Рут, словно Бирн не вправе был вспомнить о случившемся.

Бирн не знал, как принять эту новость. Можно было ожидать худшего, много худшего. Но жуткая тяжесть не исчезала.

Он подумал о другом.

— А вы позвонили ей на работу, предупредили их?

— Это сделаете вы. — Саймон пододвинул ему телефонную книгу.

Пока чайник закипал, Бирн позвонил в школу. Потом спросил:

— Где Том?

— А где он может быть? Мы здесь, и можно не беспокоиться — каждый на своем месте. Том сидит в библиотеке, как ему и положено. — Он указал на манускрипт, лежащий на столе перед Бирном. — Так что ищите его там. Почему же вы не прочли рукопись? Он сказал, что вы собирались.

Взяв листки, Бирн пролистал их. Страницы, полные чувств и драмы. Он замечал слова: прикосновение, дом, озеро … Сделав над собой усилие, он попытался читать, отчасти рассчитывая, что вот-вот войдет Рут, утомленная работой в саду, и откинет такую милую каштановую прядку, свалившуюся на лоб… Он опустил бумагу.

— А вы не находили в рукописи что-нибудь неожиданное для себя?

— Неожиданное? — Саймон запустил пальцы в волосы, поднимая их. Лихорадочный и слегка отчаянный жест. — Неожиданное? Что вы… все, даже говорить смешно!

— Почему же вы тогда так расстроены? Или Том что-нибудь не так понял?