Голубое шампанское

– Это очень быстро, братан. Намного быстрее меня, как пить дать. Приятно, наверное, получить способность действовать настолько быстро после того, как всю жизнь ковылял со скоростью нервных импульсов?

– Да, и я очень благодарен такой возможности. Весьма неожиданное преимущество превращения в бомбу.

Это уже ближе к делу, решила Бах. Неприязнь к Бирксону не помешала ей отметить тот факт, что специалист проверяет первоначальную догадку. И она получила ответы на вопросы: никакой набор готовых записей не смог бы реагировать на вопросы подобным образом, и машина фактически призналась, что когда-то была человеком.

Бирксон завершил очередной круг и подошел к тому месту, где стояли Бах и Вальтерс. Помолчав, он негромко произнес:

– Проверьте это время.

– Какое время?

– Когда, ты сказал, ты должен будешь взорваться? – гаркнул он.

– Через три часа, двадцать одну минуту и восемнадцать секунд, – ответила бомба.

– Это время, – прошептал он. – Пусть ваши компьютеры с ним поработают. Проверьте, быть может, это годовщина провозглашения какой-нибудь политической группы, или время, когда произошло нечто такое, на что кто-то мог затаить злобу. – Он начал поворачиваться, но вспомнил еще кое-что. – Но главное, проверьте записи о рождениях.

– Можно спросить, почему?

Казалось, Бирксон погрузился в себя, но все же ответил:

– Я лишь прощупываю этого типа. У меня возникло ощущение, что это может быть его днем рождения. Выясните, кто родился в это время – таких не может оказаться очень много, если вести учет с точностью до секунды, – а затем попробуйте их отыскать. Тот, кого вы не сможете найти, и есть наш парень. Я ставлю на это.

– А что вы ставите? И почему вы так уверены, что это мужчина?

Опять тот самый взгляд, и опять она покраснела. Но, черт побери, она должна задавать вопросы. Почему он ведет себя так, что ей хочется из-за этого оправдываться?

– Потому что он выбрал для общения мужской голос. Знаю, что это не доказательство, но со временем начинаешь доверять интуиции. А насчет того, что я ставлю… нет, не свою жизнь. Я уверен, что могу справиться. Как насчет ужина сегодня вечером, если я прав?

Улыбка была искренней, без малейшего следа распутства, которое, как ей показалось, она видела прежде. Но желудок у нее все еще сводило. Она отвернулась, ничего не сказав.

В следующие двадцать минут мало что происходило. Бирксон продолжал медленно прогуливаться вокруг бомбы, время от времени останавливаясь и восхищенно покачивая головой. Тридцать полицейских из присланного Бах наряда стояли вокруг, нервничая из-за безделья и держась настолько далеко от бомбы, насколько позволяла гордость. Искать какое-либо укрытие не имело смысла.

Бах была занята, координируя скрытное маневрирование из пункта управления, организованного за углом в «Елисейском туристическом агентстве». Там имелись телефоны и подключенный к компьютеру принтер. Бах чувствовала, как падает моральный дух ее полицейских, которые видели, что ничего не делается и не происходит. Если бы они знали, что из-за деревьев на площади высовывают носы топографические лазеры, измеряя расстояния до тысячных долей миллиметра, возможно, им стало бы немного легче. А этажом ниже доставили рентгеновскую установку.

Десять минут спустя принтер заработал. Бах услышала это в тихом и гулком коридоре со своего места на полпути между туристическим агентством и бомбой. Повернувшись, она встретила молодую полицейскую с зеленой нарукавной повязкой новобранца. Рука женщины была холодна, как лед, когда она вручила Бах желтый листок распечатки. На нем были три имени, а ниже список из нескольких дат и событий.

– Нижняя информация получена после четвертой экстраполяции проблемы, – пояснила женщина. – Материал с очень низкой вероятностью. Эти трое родились или в эту самую секунду, или с трехсекундной погрешностью, в три разных года. Со всеми остальными был установлен контакт.

– Продолжайте искать и этих троих, – велела Бах.

Поворачиваясь, она заметила, что молодая женщина беременна, примерно на пятом месяце. У нее мелькнула мысль, не отослать ли ее отсюда, но какой был бы в этом смысл?

Бирксон увидел, как она приближается, и перестал медленно накручивать круги вокруг бомбы. Взяв у Бах распечатку, он просмотрел ее. Потом оторвал нижнюю часть, хотя ему и не сказали, что это данные с низкой вероятностью, скомкал ее и бросил на пол. Почесывая затылок, он медленно направился к бомбе.

– Ганс? – окликнул он.

– Откуда вы знаете мое имя? – вопросила бомба.

– Ах, Ганс, мальчик мой, не считай нас круглыми дураками. Ты бы в это не вляпался, не зная, что МуниПол может проводить очень быстрые расследования. Или я тебя недооцениваю. Это так?

– Нет, – признала бомба. – Я так и думал, что вы узнаете, кто я. Но это не меняет ситуацию.

– Конечно, нет. Зато облегчает разговор. Как с тобой обращалась жизнь, друг мой?

– Ужасно, – посетовал человек, ставший пятидесятикилотонной атомной бомбой.

* * *