Голубой бриллиант (Сборник)

моря, то у Черного, то у Балтийского. Один год были на Каспии.

В летние каникулы Егор, как правило, жил на подмосковной

дедушкиной даче - отца Татьяны Васильевны. У отставного

полковника милиции Василия Ивановича были трогательные

отношения с внуком. Для Егора дедушка Вася, в прошлом

гроза московских уголовников, был кумиром, что, к недоумению

Тани, вызывало ревность у Евгения.

Все это было до 1988 года, и теперь казалось Тане

далеким прошлым.

Теплая вода успокаивала, снимала напряжение и чувство

страха. Она не спешила вылезать из ванны, она тянула нить

событий, разматывая клубок своей жизни, в второй главное

место занимал Евгений Соколов. Ей нравилась его фамилия, и

в былые времена она ласково называла его "Сокол ты мой",

"Соколик родной". В восемьдесят восьмом, когда над великой

державой нависли Черные тучи и в воздухе запахло

демократической серой гарью, Соколик по собственной воле

оставил свой пост в райисполкоме и устроился, как он говорил,

в "коммерческих структурах". Это был первый неожиданный

для Тани поступок мужа. Сопровождался он и странным

поворотом во взглядах Евгения: он стал повторять лозунги

"демократов", охаивать и оплевывать советское прошлое

страны и завистливо кивать на преуспевающий

"цивилизованный" Запад, где "люди живут, как люди". Прежде

за ним ничего подобного не замечалось, оно возникло как-то

вдруг. Впрочем, быть может и не совсем неожиданно: просто

Евгений вступил в "демократическую" струю, и его подхватило

и понесло это мутное течение. Он видел и знал, что Таня его

не понимает и не одобряет, и во избежание ссоры не вступал с

ней в дискуссию, и вообще старался избегать с ней разговора

на "злобу дня" и не трогать острых вопросов. Он не посвящал

ее в свои служебные дела, и она не понимала, в чем

заключаются эти "коммерческие структуры", которые в

одночасье сделали Соколова не просто состоятельным, но

богатым человеком. На ее вопрос: "Откуда такие деньги?", он

шутливо отвечал: "Из воздуха, дорогая!" - и награждал ее

дежурным поцелуем, при этом добавлял: "Не беспокойся: это

честные деньги, заработанные умом и смекалкой в условиях

бизнеса".

В смекалке Евгения Таня не сомневалась, как, впрочем, и

в честности, в то же время ее удивляли и тревожили новые

черточки в характере мужа: какая-то азартная алчность, жажда

275

наживы, не говоря уже о "демократической" демагогии и

лакейском преклонении перед "цивилизованным" Западом.

Все это не нравилось Тане, зароняло в ее душу недобрые

предчувствия и сомнения. Однажды на даче отца произошел

острый разговор между Евгением и Василием Ивановичем. А

началось с того, что полковник с возмущением рассказал зятю,

как не приняли в институт сына его бывшего сослуживца

потому, что отец не смог уплатить шестьсот тысяч рублей. "А

где он их возьмет, когда зарплата его не превышает сотни

тысяч?" - спрашивал Василий Иванович зятя. "Пусть

зарабатывает", - невозмутимо отвечал Евгений. "Где? Каким

образом?! - заводился полковник. - Воровать идти? Так, что

ли?" - "А зачем ему институт? Пусть идет работать", - отвечал

зять, но тесть не отступал и с еще большим накалом

продолжал: "Зачем ему институт, говоришь? А если парень

желает учиться, если у него способности, талант? Ты-то своего

за кордон собираешься послать", - уколол Василий Иванович.

Но новоиспеченный бизнесмен был неуязвим. "Значит, у меня

есть возможность. А вы что - против того, что б Егор учился...

за границей?" - "Я за то чтоб каждый желающий юноша имел

возможность получить высшее образование бесплатно, так, как

получали его и ты и твоя жена. Как было прежде, при

Советской власти, когда и медицина была бесплатна, и я мог

раз в год поехать в санаторий и дом отдыха", - наступал

полковник. Но и зять не сдавался, не хотел уступать:

"Знакомая песня коммунистов: бесплатная медицина,

бесплатное образование, санатории, дома отдыха... Все это

демагогия. У нас не было и нет настоящей медицины, наше

бесплатное образование на Западе всерьез не воспринимают.

Верно говорят: бесплатная медицина не лечит, бесплатное

образование не учит". - "Потому ты и посылаешь туда Егора, -

перебил Василий Иванович. - Ну, ну. А между прочим, твой

хваленый Запад завидовал нашему образованию и нашей

бесплатной медицине. И это не песня коммунистов, в рядах

которых ты еще недавно состоял". Последняя фраза ужалила

Евгения, и он решил уклониться от неприятной темы: "Вы за

уравниловку. А ее быть не может. Вообще в природе и в

обществе нет равенства. Бедные и богатые всегда были и

будут. А всякие теории социализма - демагогия авантюристов,

рвущихся к власти. Нищие были и при Ленине и при Сталине, и

в хрущевское, и в "застойное" время". - "Но голодных не было,