Голубой бриллиант (Сборник)

- Я своего схоронила, вот уже три года прошло. Живем втроем

- Маша и внучка Настенька. Четыре годика в сентябре ей

исполнилось. Живем скромно. Квартира у нас хорошая,

трехкомнатная, на Кутузовском, в хорошем доме. Мы долго

жили за границей, Сергей Иванович был первым советником

посла. Приоделись, вещичками кой-какими обзавелись. Жили в

достатке и на черный день приберегли. Ты заходи к нам.

Всегда будем рады. И Маша.

Он вышел на кухню и вернулся с кофейником и сахаром.

Разговор не клеился. Иванов бросал на нее короткие

скользящие взгляды и думал: "Неужто эта та самая Лариса, от

одного имени которой ныло его сердце и перехватывало

дыхание, недосягаемая мечта, которая так сладко целовалась

в весеннем Измайловском парке? Да это было в мае, -

вспомнил он и взглянул на ее потрескавшиеся бледные,

плотно сжатые губы и с иронией подумал: вот так целовалась

Светлана, не размыкая губ. Зачем ей нужна встреча со мной?

О чем она сейчас думает, как, с каким чувством вспоминает

майские послевоенные дни? Что ей от меня нужно?" Пауза

была рискованно долгой, Лариса Матвеевна это понимала и

решилась взять инициативу в беседе. Повторила снова вопрос,

от ответа на который Иванов умело уклонился, а для нее это

был важный вопрос:

- Почему же ты не женишься? - Тон ее преднамеренно

не серьезный, даже игривый. А он не принял его и отвечал с

серьезным видом:

- Для того чтоб жениться, надо влюбиться. Однажды в

молодости я влюбился, и ты знаешь, чем это закончилось.

Второй раз я женился без любви, кому-то назло. А результат -

82

тот же. Так что стоит ли рисковать? Подобные неудачи дорого

обходятся.

- А любовницы или, как ты называешь, возлюбленные не

дорого?

- Совсем нет. Пожалуй, наоборот.

- Они что - тебе платят? - спросила она с презрительным

любопытством. В ответ он звучно рассмеялся язвительным

смехом, но смеялись губы, а глаза оставались холодными.

- Мои возлюбленные в мечтах, плод моей фантазии,

вроде той, что ты видела на выставке, или этих, что в

соседней комнате, как ты сказала - голых. Они по крайней

мере не изменят. - Его колкий намек она пропустила мимо

ушей и продолжала допрашивать:

- А наяву?

- Не хочу попусту растрачивать душевные силы. Берегу.

- Для кого? Ты ж сказал, что твой поезд ушел.

- Поезд ушел, а вдруг подвернется попутная машина.

- Значит, надеешься? - глаза ее беспомощно и жалко

задрожали. - Правильно делаешь: надежду никогда не надо

терять. Одиночество - страшное дело. Вот у меня и дочь, и

внучка, а я все равно одинока. Душа-то она не стареет, она,

может быть, с возрастом еще больше нуждается в ласке, чем в

молодости. Молодость - она ветренна. Она ярко светит, но не

греет. На лицо ее в мелких морщинах легла тихая печаль.

Разговор принимал нежелательный для Иванова

характер, и он спросил:

- Чем занимается твой зять?

- Зятя нет, - ответила она и скорбно вздохнула. - И не

было. А Настенька - случайный плод легкомыслия. Хотя Маша

у меня совсем не легкомысленная, серьезная девушка. Но так

случилось. - Лариса Матвеевна вздохнула.

- Она не похожа на тебя, вернее не очень похожа, -

случайно сорвалась у него язвительная фраза. Но Лариса

Матвеевна не обиделась и не смутилась. Напротив, на лице ее

заиграла манящая улыбка, сказала весело и таинственно:

- А ты не находишь, что она на тебя похожа? - и

заискивающая улыбка блеснула в ее прищуренных глазах. "Ну

и ну, это уже непозволительная наглость или откровенная

глупость", - подумал Иванов и, посмотрев на нее с удивлением,

сказал, нещадно рассмеявшись:

- Насколько я знаю, от поцелуев дети не рождаются.

83

Лицо Ларисы Матвеевны порозовело, она рассмеялась

нервным беспричинным смехом и, подавляя его, сказала:

- Я пошутила. Я имела в виду ее характер, такой же, как

у тебя: серьезный и добрый.

"Откуда знать тебе мой характер?" - с холодной

отчужденностью подумал Иванов. Разговор и встреча уже

тяготили его. Ему было ясно, что привело ее сюда совсем не

желание посмотреть его работы, - это был лишь удобный

предлог. Она шла с определенным намерением и слабой

надеждой, но, поняв, что надежда ее оказалась иллюзорной,

сделала последний выстрел: покончила с чаепитием, она

подошла к нему вплотную и, будучи не в силах скрыть свое

волнение, громко вздохнула и сдавленным деревянным

голосом произнесла:

- Спасибо тебе, Алеша, не ругай, что отвлекла тебя от

дела, но не могла не увидеть тебя еще раз. После той встречи

на выставке, поверишь, я всю ночь глаз не сомкнула. Всю свою

жизнь передумала, перечувствовала. Себя корила за свое

легкомыслие, молодая была, да глупая. Любила я тебя и все

эти годы вспоминала, не могла забыть. И когда Машеньку под

сердцем носила, о тебе думала. Может, оттого и похожа она на

тебя. Говорят, так бывает. Ты сказал, что от поцелуев дети не