Голубой бриллиант (Сборник)

14

взгляда, не теряя времени, сделал ей предложение. Она же,

после некоторых колебаний и раздумий, посоветовавшись с

матерью и Светланой, решительно отбросила все сомнения и

пошла в загс. Когда Иванов после каникул возвратился в

Москву, Лариса была уже в Тунисе. На другой день Иванов

вместе со Светланой посетил несостоявшуюся тещу и забрал

скульптурный портрет Ларисы, который впоследствии был его

дипломом и получил наивысшую оценку. Теперь этот

маленький шедевр, не превзойденный самим ваятелем, стоял

на видном месте в "парадной" зале его мастерской.

С тех пор минуло без малого полсотни лет. Алексей

Иванов за это время участвовал в художественных выставках.

Многие его работы были куплены Министерством культуры и

переданы музеям в разных городах страны. Но этот портрет

его первой любви он считал священным и выставлять его

категорически отказался, а тем более продать. Мысленно он

объяснял самому себе: "Меня она предала. Я ее не продам".

Но вот готовилась к открытию большая престижная выставка,

и после долгих колебаний Иванов решил, наконец, предложить

на нее свою дипломную работу.

Вероломство Ларисы - именно этим словом назвала ее

поступок Светлана - нанесло Иванову тяжелую, долго

незаживающую душевную и нравственную рану. Его

жизненный идеал дал глубокую трещину и как бы раскололся

на две части: "ненавижу - и все же люблю". Разумом он

ненавидел Ларису, а в сердце долго еще не угасала его первая

светлая любовь. Он с подозрительным недоверием смотрел на

женщин, избегал и сторонился их, как бы "назло", "в отместку"

Ларисе женился на ее подруге Светлане, без любви, скорее из

чувства благодарности за ее участие, проявленное к нему

после "вероломства" Ларисы. Он пытался убедить себя, что

любит Светлану, а на самом деле он любил некий абстрактный

идеал, созданный его лучезарной фантазией. А когда время

спустило его на грешную землю и развеяло иллюзорный образ,

он без душевного разлома, без семейных сцен, даже без

объяснений тихо, с холодной выдержкой с одним чемоданом

личных вещей ушел из дома к себе в мастерскую и подал

заявление на развод. Светлана не возражала. Сын Василий к

тому времени окончил Высшее военное училище пограничных

войск и в звании лейтенанта служил на границе с Китаем. Брак

их был расторгнут в юбилейный для Иванова год: Алексею

Петровичу тогда исполнилось пятьдесят. За все эти долгие

годы после расторжения брака Иванов ни разу не встречался

15

со Светланой - судьба ее его не интересовала. Постепенно

выветрился из памяти сердца и образ Ларисы, а

беломраморная, с одухотворенным лицом и загадочно-

сосредоточенным взглядом теперь была для него вечной

неугасимой мечтой о женщине-ангеле, о неземной любви, о

нетленной красоте, воплощенной в строгой гармонии плоти и

духа. Как в творчестве Александра Блока, так и в творчестве

Алексея Иванова образ прекрасной незнакомки занял

центральное господствующее место, потеснив все остальное.

2

Натурщица пришла, как и условились, в десять утра.

Звали ее Инна. Когда вчера в цехе натуры Иванов спросил ее

отчество, она ответила: "Просто Инна" и одарила его

дружеской снисходительной улыбкой. Сегодня Иванов ее сразу

не узнал, - вместо миловидной молодой женщины с изящной

гибкой фигурой перед ним в прихожей стояла полная

бочкообразная дама, маленькую голову которой угнетала

огромная шапка из меха рыжей лисы. Корпус ее был втиснут в

бесформенный розовый мешок, модный в годы "перестройки".

Под цвет этого мешка были щеки, подкрашенные то ли легким

морозцем, то ли помадой. Она протянула Иванову руку в

черной перчатке и одарила его кокетливой улыбкой. Он помог

ей снять пальто-мешок и проводил в просторную комнату,

которую он называл залом, где на подставках разной формы и

размера размещались его работы, в основном

отформованные в гипсе. На самом почетном месте на

изящной подставке, купленной лет пятнадцать тому назад в

"комиссионке", стоял мраморный портрет Ларисы. На него-то

сразу обратила внимание Инна. Пока она рассматривала

работы скульптора, Иванов неназойливо рассматривал

натурщицу. Освободившись от модных доспехов - шапки-

гнезда и пальто-мешка, Инна приняла свой прежний приятный

вид. Короткое черное, с золотистыми блестками платье,

плотно облегающее ее гибкую фигуру, подчеркивало игривые

круглые бедра и стройные точеные ноги. Глубокий вырез

платья обнажал белоснежную шею, украшенную маленьким

крестиком из голубой финифти на золотой цепочке. С видом

профессионала-знатока и ценителя искусства Инна критически

рассматривала фарфоровые статуэтки, изображающие юных

купальщиц, обнаженные женские торсы, сработанные в

дереве, портрет военного моряка, композицию из двух солдат-