Голубой Марс

Для Ниргала кое-что начало проясняться. Джеки состояла в исполнительном совете, но тот не имел большой власти. Также она была одним из лидеров «Свободного Марса», и, хотя партия, вероятно, имела меньшее влияние на планете, где каждый купол управлялся сам по себе, по вопросам отношений Земли и Марса она могла быть определяющей силой. Даже если она лишь координировала политические вопросы, то должна была получить всю власть, какая была доступна координатору, а это было весомо – сам Ниргал никогда не имел больше. Во многих случаях такая координация могла быть равна определению внешней политики Марса, так как все местные правительства занимались лишь своими вопросами, а в мировом парламенте все сильнее преобладало сверхбольшинство «Свободного Марса». И, конечно, было мнение, что отношения Земли и Марса способны пересилить все остальное. Так что Джеки, может быть, была на пути к обретению межпланетной власти…

Внимание Ниргала вернулось к ребенку на ее груди. Принцессе Марса.

– Садись, – пригласила Джеки, головой указывая на скамью рядом с собой. – Ты выглядишь уставшим.

– Вовсе нет, – ответил Ниргал, но все равно сел. Джеки подняла взгляд на одного из помощников и кивком дала знак выйти. Они остались в комнате вдвоем, третий – младенец.

– Для Китая и Индии это просто незанятая новая земля, – начала Джеки. – Это сразу становится понятно, если их послушать. Они прикидываются чертовски дружелюбными.

– Может, они такие же, как мы, – сказал Ниргал. Джеки улыбнулась, но он продолжил: – Мы помогли им освободиться от наднационалов. Но они не могут думать о том, чтобы перебросить сюда свое избыточное население. Их слишком много, чтобы решить проблему эмиграцией.

– Пусть даже и так, зато они могут об этом мечтать. А с космическими лифтами могут наладить непрерывный поток своих людей. И мы в нем захлебнемся быстрее, чем ты думаешь.

Ниргал покачал головой.

– Их никогда не будет настолько много.

– Откуда ты знаешь? Ты же больше нигде не был.

– Миллиард – это много, Джеки. Слишком много, чтобы мы смогли его как следует представить. А на Земле живет семнадцать миллиардов. Они не могут переправить сюда какую-либо существенную долю от этого числа, у них нет столько шаттлов.

– Но они все равно могут попытаться. Китайцы заселили Тибет до отказа, и это ничуть не улучшило ситуацию. Но они все равно продолжают это делать.

Ниргал пожал плечами.

– Тибет у них рядом. А мы так и будем с ними на расстоянии.

– Это верно, – с раздражением ответила Джеки, – но это будет не так просто, когда у нас не останется этого «мы». А если они окажутся в Жемчужном заливе и заключат сделку с арабами, кто их тогда остановит?

– Природоохранные суды?

Джеки фыркнула, и ребенок отстранился и захныкал. Она переместила его к другой груди, на которой виднелся изгиб синеватой вены.

– Антар считает, что они долго не протянут. Мы тут с ними воевали, пока тебя не было, и в итоге дали им возможность выносить решения, но они не показали ни разума, ни зубов. А поскольку все, что ни делается, хоть как-нибудь влияет на окружающую среду, они, по идее, должны судить все и вся. Но в низменных регионах сейчас вовсю убирают купола, и никто из них – а таковых там сотни – не обращается в суд за разрешением и не спрашивает, что делать, когда их город становится частью этой окружающей среды. А зачем? Ведь сейчас все стали экопоэтами. Нет, судебная система здесь работать не будет.

– Ты не можешь знать наверняка, – ответил Ниргал. – Так что, значит, Антар отец?

Джеки пожала плечами.

Отцом мог быть кто угодно – Антар, Дао, сам Ниргал, даже Джон Бун, черт возьми, если в хранилище еще остался образец его семени. Это было бы в духе Джеки – только тогда она всем бы об этом рассказала. Она придвинула головку младенца поближе к себе.

– Неужели ты правда думаешь, что растить ребенка без отца – это нормально?

– А ты разве рос по-другому? Да и у меня не было матери. У нас у всех был один родитель.

– И разве это хорошо?

– Кто знает?

Джеки смотрела так, что Ниргал не мог прочитать ее взгляд, а рот был слегка сжат то ли от обиды, то ли с пренебрежением – сказать наверняка невозможно. Она знала, кем были оба ее родителя, но рядом был лишь один – хотя теперь и Касэя с ней не было. Убит в Шеффилде, отчасти в результате жесткого ответа на наступление Красных, который сама Джеки так поддерживала.

– Ты не знал о Койоте до тех пор, пока тебе не исполнилось шесть или семь, правильно? – спросила она.

– Все так, но это неправильно.

– Что?

– Да вообще неправильно. – Он посмотрел ей в глаза.

Но она отвернулась, опустив взгляд на ребенка.

– Но уж лучше, чем когда твои родители рвут друг друга в клочья у тебя на глазах.

– Вот чем бы ты занималась с отцом?

– Кто знает?

– Тогда так будет безопаснее.

– Наверное. И вообще так поступают многие женщины.

– В Дорсе Бревиа.

– Да и везде. Биологическое родство – это не слишком уж марсианское понятие, разве нет?

– Не знаю, – Ниргал задумался. – На самом деле я повидал много семей в каньонах. В этом отношении мы происходим из нетрадиционной группы.

– И не только в этом.