Голубой Марс

У последней перед озером излучины находился песчано-галечный пляж, и Зо, проверив палкой песок перед линией берега – он оказался твердым, – сняла свое потное трико и зашла в воду. В нескольких метрах от берега та обдавала приятной прохладой. Она нырнула, проплыла немного, ударилась головой о дно. На некоторой глубине из воды торчал валун, на который она взобралась. Затем она стала прыгать с него в воду, кувыркаясь вперед сразу после погружения. В воздухе это действие давалось тяжело и выглядело совсем не изящно, но вызывало кратковременное тянущее ощущение в животе, такое близкое к оргазму, как ничто другое, что ей когда-либо приходилось испытывать. И она нырнула несколько раз, пока ощущение не ослабло и она не замерзла. Затем выбралась из воды и легла на песок, чувствуя, как его тепло поджаривает ее с одной стороны, а солнечная радиация – с другой. Сейчас для нее идеально было бы испытать настоящий оргазм, но несмотря на то, что она растянулась перед Саксом, словно сексуальная карта, он сидел, скрестив ноги, вроде бы увлеченный илом. Он и сам успел раздеться, оставив лишь очки и консоль. С фермерским загаром, низенький и лысый, ссохшийся примат, похожий на образы Ганди или Homo habilis[43], какими она их себе представляла. Это даже казалось немного сексуальным – то, как сильно он отличался от молодых мужчин, такой древний и маленький, словно самец какого-нибудь вида беспанцирных черепах. Она отвела колено в сторону и приподняла таз, приняв недвусмысленную позу и подставив вульву под теплый солнечный свет.

– Какой удивительный ил, – произнес он, глядя на вязкую массу у себя в ладони. – Никогда не видел подобного биома.

– Неужели?

– А тебе нравится?

– Этот биом? Думаю, да. Тут жарковато и слишком сильно все зарастает, но он интересный.

– Значит, ты не против. Выходит, ты не из Красных.

– Красных? – она рассмеялась. – Нет, я либерал.

Он задумался над ее заявлением.

– То есть ты хочешь сказать, что политики больше не делятся на Зеленых и Красных?

Она указала на слоновую траву, окаймлявшую поляну.

– Куда уж им теперь?

– Очень интересно, – он откашлялся. – Когда соберешься на Уран, пригласишь с собой моего друга?

– Может быть, – сказала Зо и слегка пошевелила бедрами.

Он понял намек и спустя мгновение наклонился вперед, чтобы начать массажировать ближайшее к нему бедро. Она ощущала, будто к ее коже прикасались маленькие обезьяньи лапки, ловкие и умелые. Его кисть исчезала в ее лобковых волосах целиком, и, похоже, это ему нравилось, потому что он погружал ее так несколько раз, пока не достиг эрекции, и тогда она крепко взялась за его член. Конечно, это было не так, как на столе, но оргазм – это всегда хорошо, особенно на природе под теплым солнцем. Он обращался с ней довольно просто, не стремился к взаимным чувствам, не был и сентиментальным. В общем, не походил на тот тип занудных стариков, которым недостаточно физического наслаждения. Перестав содрогаться, она перекатилась на бок и взяла член в рот – будто мизинец, который она могла полностью обхватить языком, – открыв ему при этом отличный вид на свое тело. Раз она прервалась, чтобы посмотреть на себя, роскошные и аккуратные изгибы своего тела, – и увидела, что ее бедра находились почти на уровне его плеч. Затем вернулась к своему занятию и невольно задумалась о vagina dentata[44], нелепом патриархальном мифе. Зубы казались совершенно излишними – ведь не всем обязательно их иметь. Достаточно было хватать бедолаг за члены и сжимать их так, чтоб они скулили, – и что бы они могли поделать? Могли попробовать не попадать в эту хватку, но в то же время этого им хотелось больше всего. Поэтому они, жалкие и растерянные, подвергали себя риску попасться в зубы, используя каждую возможность, что им выпадала. И она слегка защемила его, чтобы напомнить об этом его положении, а потом довела дело до оргазма. Для мужчин было благом, что они не владели телепатией.

Потом они еще раз окунулись в озеро, а когда вернулись на песок, он достал из сумки буханку хлеба. Разломив ее пополам, они поели.

– Ты там мурчала? – спросил он между делом.

– Угу.

– Это ты поставила себе такой признак?

Она кивнула и, сглотнув, пояснила:

– Когда в последний раз проходила терапию.

– Кошачьи гены?

– Тигриные.

– А-а.

– Мне слегка изменили гортань и голосовые связки. И тебе стоит попробовать – дает отличные ощущения.

Он поморгал и ничего не ответил.

– Так что это за друг, которого ты хочешь отправить на Уран?

– Энн Клейборн.

– А, твой заклятый враг!

– Вроде того.

– А почему ты думаешь, что она согласится лететь?

– Еще не факт, что согласится. Но может. Мишель говорит, она пробует новое. И мне кажется, ей будет интересна Миранда. Луна, расколотая надвое ударом и собранная обратно. Луна и то, что ее ударило, вместе. И все эти камни… Она любит камни.

– Я об этом наслышана.