Голубой Маврикий

– Ну, это же просто. Вилла в два этажа, постройки примерно 1830–1840 годов, принадлежала англичанину. Перед ней газон, на нем пальма и черепаха. Еще конюшни. Значит, рядом дорога. Он еще упоминал какой-то водопад неподалеку.

– Надо узнать, у кого-то осталась ли такая вилла.

– Если пожара не было, то осталась. Она же не на берегу, так что ураганы, которые бывали, до нее не докатывались.

– Ты правда фотографируешь моделей для гламурных журналов? – поинтересовалась, словно невзначай, Юлиана, проводя по пробивающемуся «ежику» Василия и устраиваясь поудобнее на его плече. Она чувствовала себя так уютно в постели рядом с этим великаном! Но иногда в душе возникала необъяснимая тревога, и она все пыталась найти причину своего беспокойства.

– Бывает, – не чувствуя подвоха, откровенно ответил Василий. – За такую съемку хорошо платят. Девочки просят иногда сделать им портфолио.

– У тебя есть среди них подруги?

– Для меня модели, при том, что я к ним хорошо отношусь, даже с симпатией, все равно что прохожие на улице… Поравнялись, может быть, даже улыбнулись друг другу и… пошли дальше. Ты была на скачках?

– Приходилось…

Юлиана решила, что не стоит рассказывать о дерби в Аскоте. Там состязание меркнет на фоне парада дамских шляп и мужских фраков. Она однажды приезжала в карете, в «девичьей» шляпе без особых изысков, но все равно привлекавшей внимание. На сопровождавших ее кузенах были классические серые брюки, фраки, цилиндры и белые галстуки. Тогда они заняли целую страницу в светской хронике.

– Вот лошади в заезде – все красивые, ухоженные, но ты ни на одну не поставил и тебе все равно, какая из них выиграет, – продолжал рассуждать Василий.

– Значит, для тебя модели – как лошади в заезде на дерби?

– Это образ. Думаю, ты все понимаешь правильно.

Оба замолчали. Чуть позже Василий задал вопрос, который мучил его.

– А ты правда миллионерша, как о тебе говорят? – спросил и коротко на нее взглянул.

– А если нет, то ты сейчас выпрыгнешь из кровати и сбежишь через балкон? – поинтересовалась Юлиана, чтобы не давать прямой ответ.

– Очень хорошо, что они врут, – по-своему истолковал этот ответ Василий.

– Что же хорошего, что у меня нет миллионов? – удивилась Юлиана.

– Не хочу быть альфонсом. Не хочу, чтобы кому-то в голову пришло, что я тебя полюбил из-за миллионов, – откровенно и абсолютно искренне, даже застенчиво признался бывший моряк.

– Боже, какие вы, русские, странные люди.

И она еще крепче прижалась к нему.

Юлиана немного слукавила. У нее действительно не было миллиона евро на счету, но зато она владела акциями знаменитой нефтяной компании «Шелл», так что счет уже шел не на один миллион. Впрочем, даже эти акции принадлежали ей как члену семьи.

Василий шел по еще прохладному после ночи песку пляжа и предавался размышлениям на тему – кто я, что я? Иногда это бывает полезно. Да и не так противно, как разговаривать с «умным человеком», стоя перед зеркалом. Можно, конечно, сказать себе, что не так сделано, но потом сбиваешься на разглядывание какого-нибудь прыщика, потом приходишь к выводу, что из носа торчит какой-то волос и надо бы его вырвать или постричь. Благой порыв остается нереализованным. А тут совсем другое дело. Даже можно оглянуться и увидеть свои следы на песке, уходящие на несколько метров…

Юлиана подошла к двери на балкон и глянула в щель, не решившись выйти, поскольку была одета, как прародительница рода человеческого. Она увидела Василия, шагающего по песку, и почувствовала, что теперь она его никуда и ни за что не отпустит. В ней проснулась собственница – мой и все тут!

У Юлианы было нормальное воспитание, хотя по положению в социальной иерархии она могла бы просто готовить себя к семейной жизни, но нынче и принцессы делами занимаются. Разумеется, не шпалы укладывают – все-таки получают хорошее образование, да и эмансипированы, как все женщины на Западе. Юлиана с детства хотела стать доктором, отклонилась от намеченной линии лишь чуток – пошла в дантисты, выбрала себе узкую специализацию – корректирующая ортопедия. В семье отнеслись к этому спокойно – занятие достойное и не слишком тяжелое. Племянница испанской королевы преподает в школе для детей с отклонениями в развитии, а это потяжелее, чем ставить скобы на зубы. У Юлианы уже было немало благодарных пациенток, которые избавились от комплексов, возникающих, прежде всего, у девочек, когда они смотрятся в зеркало, пытаясь продемонстрировать голливудскую улыбку.