Голубой молоточек

- Так я и думал. Вы посадили моего сына в тюрьму, сэр.

Фред бледный и растрепанный, сорвался с места.

- Ничего подобного, папа! Я прошу тебя, не говори так!

- Я говорю правду. Ты что, считаешь, что я вру?!

Лэкнер встал между отцом и сыном.

- Сейчас не время для семейных ссор. Ведь все мы счастливы снова быть вместе, не так ли?

- Я не счастлив, - заявил Джонсон. - Мне отвратительно, и знаете, почему? Потому что этот коварный сукин сын, - он ткнул в меня дрожащим пальцем, - отравляет воздух моего дома! И я заявляю, что если он хоть минуту еще задержится здесь, я его убью к чертовой матери! - он сделал нетвердый шаг в моем направлении. - Ты понял, сукин ты сын?! Это ты, тварь, привез моего сына назад и посадил в тюрьму!

- Я его привез, но не я посадил его в тюрьму, - ответил я. - Эта мысль пришла в голову кому-то другому.

- Ты им эту мысль подсунул! Я знаю об этом! И ты тоже знаешь!

- Пожалуй, будет лучше, если я пойду, - обратился я к миссис Джонсон.

- Нет-нет, прошу вас! - она коснулась пальцами своего опухшего лица. - Он не в себе. Он весь день пил. Понимаете, Джерард очень впечатлительный... все это было для него слишком тяжким переживанием. Правда, милый?

- Не юли! - заявил он. - Ты юлила и стелилась всю жизнь, и я ничего не имею против, когда мы одни. Но мы не можем чувствовать себя в безопасности, когда этот человек находится в нашем доме! Он желает нам зла, и ты прекрасно знаешь это! И ели он отсюда не уберется, пока я считаю до десяти, я вышвырну его силой!

Я чуть не рассмеялся ему в лицо. Это был толстый нескладный увалень, и слова его были продиктованы лишь пьяным возбуждением. Возможно, когда-то много лет назад, он был в состоянии выполнить свою угрозу, но теперь был тяжел и преждевременно стар от пьянства. Его лицо и тело было покрыто таким толстым слоем жира, что я даже представить себе не мог, как он выглядел в годы молодости.

Джонсон принялся считать. Мы с Лэкнером, обменявшись взглядами, вышли из комнаты. Джонсон, не прерывая счета, последовал за ними до выхода и со стуком захлопнул за нашей спиной входную дверь.

- Господи! - сказал Лэкнер, - что толкает людей на такие выходки?!

- Пьянство, - ответил я, - это же законченный алкоголик.

- Это я вижу и сам. Но почему он так пьет?

- От обиды. От обиды, что является тем, кем является. Сидит в этой развалине уже неизвестно сколько лет, кажется, с тех времен, когда Фред был еще маленьким мальчиком. Пытается упиться до смерти - но безрезультатно.

- Несмотря ни на что, я не могу этого понять.

- Я тоже. У каждого пьяницы свои собственные мотивы. Но у всех один конец - размягчение мозга и цирроз печени.

Мы оба, словно в поисках виноватого, одновременно подняли глаза к небу. Но над чередой темных оливковых деревьев, выстроившихся по другой стороне улице, неслись тучи и не было видно ни одной звезды.

- Честно говоря, - проговорил Лэкнер, - я не слишком понимаю, что и думать об этом парне...

- Вы имеете в виду Фреда?

- Да. Собственно, он уже не мальчик, пожалуй, мы с ним ровесники.

- Насколько я знаю, ему тридцать два года.

- Правда? В таком случае, он на год старше меня. Мне он кажется ужасно инфантильным для своего возраста.

- Его эмоциональное и психическое развитие уже давно затормозилось из-за жизни в этом доме.

- А в чем, собственно, состоит проблема этого дома? Ведь если его чуть привести в порядок, он станет вполне элегантным, и, наверное, когда-то был таким...

- Несчастьем этого дома являются его обитатели, - ответил я. - Есть семьи, члены которых должны были бы жить в разных городах, даже, если это возможно, в разных штатах, - и раз в году писать друг другу письма. Вы можете посоветовать Фреду так поступить, разумеется, если вам удастся спасти его то тюрьмы.

- Думаю, удастся. Миссис Баймеер человек незлопамятный. Это действительно милая женщина, если с ней общаться не в кругу семьи.

- Это тоже одна из тех семей, члены которой должны раз в год писать друг другу. И не отправлять писем. Не случайно ведь, что Дорис и Фред подружились. Их дома не уничтожены землетрясением, но порядком разрушены. Как и сами Дорис и Фред.

Лэкнер кивнул своей ухоженной головой. Стоя в мглистом свете прорывающегося из-за туч месяца, я на минуточку почувствовал, что вся история повторяется, что все мы уже когда-то здесь были. Не помнил, как развивались события и каков был финал, но чувствовал, что окончание дела в определенном смысле зависит от меня.

- Фред объяснил вам, зачем вообще ему понадобилась эта картина? спросил я Лэкнера.

- Нет, он не смог объяснить мне этого достаточно убедительно. А с вами он об этом говорил?

- Он хотел продемонстрировать свои профессиональные знания, доказать Баймеерам, что и он чего-то стоит. Во всяком случае, на сознательном уровне он думал так.

- А на подсознательном?

- Я не вполне уверен в своих выводах. Для ответа на этот вопрос следовало бы собрать консилиум психиатров, но и они так просто не смогли бы ответить. Но, как у многих других жителей этого города, у Фреда пунктик относительно Ричарда Хантри.

- Так вы считаете, что он действительно рисовал эту картину?