Голубой велосипед

– Да, верно. Я не такой, как мой папаша. Хочу только тебя, с землей или без земли. Но я наконец-то уразумел, что ты меня не любишь, что ты ведешь себя, как сука в течку, которой время от времени нужен кобель…

– Заткнись, ты груб.

– Знала б ты, до какой степени мне наплевать, груб я или нет. Для меня больше ничто не имеет значения. Так что здесь оставаться или податься в Германию…

– В конце-то концов, раз тебе так не терпится уехать, ты мог бы присоединиться к генералу де Голлю.

– Говорю же тебе, мне на них наплевать. По мне и де Голль, и Петен, и Гитлер одним лыком шиты. Они военные. А я не люблю военных.

– Прошу тебя, Матиас. Не оставляй меня.

– Еще чуть-чуть, и я бы поверил в твою искренность. Она едва не плачет! Так ты будешь жалеть о бедном Матиасе, красавица? О бедном Матиасе и его толстой шишке…

– Замолчи.

Они находились в сосновой рощице рядом с огородом. Туда и пришел Матиас объявить Леа о своем решении. Для храбрости он и выпил.

Резким движением он повалил свою подругу на землю. Леа поскользнулась на сосновых иголках. При падении ее юбка задралась, обнажив белые бедра над черными шерстяными чулками. Он подмял ее под себя.

– Все, что тебя интересует, шлюха, так эта моя шишка, мой крепкий добрый поц. Не плачь больше, сейчас ты его получишь.

– Оставь меня, от тебя несет вином.

– Неважно. Чувствам это не помеха.

Леа безуспешно отбивалась. Опьянение удесятерило силы ее друга. От нагретых послеполуденным зимним солнцем сосновых игл поднимался аромат их детских игр, когда они любили валяться у больших деревьев. Это воспоминание так взволновало Леа, что она перестала сопротивляться и раскрылась перед ищущей ее тела плотью. Матиаса обманула видимая податливость.

– Честное слово, ты всего лишь шлюха.

С уханьем лесоруба навалился он на нее, стараясь причинить боль, отомстить за ее нелюбовь. От наслаждения оба вскрикивали.

Потом они долго плакали, обнявшись, хорошо видные с огорода в своей смешной наготе. Холод и неудобная поза вернули их к горькой действительности. Не говоря ни слова, оба встали, оправили одежду, стряхнув с нее землю, вынули из волос застрявшие сосновые иглы и, обменявшись взглядами, выразившими всю меру их отчаяния, разошлись.

Ночью Матиас сел в поезд на Бордо, откуда 3 января 1942 года должен был выехать в Германию.

23

Во время прогулки за Леа увязалась собака Файяров. Вместе отдохнули они у подножия, возвышающегося над окрестной равниной бордоского креста. День был ясным и солнечным. От резкого свежего ветра щеки девушки раскраснелись. Закутавшись в просторную накидку голландских пастухов, она сидела, глядя прямо перед собой затуманившимся взором. В Сен-Макере колокола отзвонили конец вечерни; день был воскресный. Внезапно собака насторожилась, подняла голову, а потом с рычанием вскочила.

– Ты что, Курто?

Громко залаяв, собака бросилась к дороге. "Наверное, кролик или мышь", – подумала Леа. И снова утонула в своих беспредметных мечтаниях.

Неподалеку скатился камень. Леа повернула голову и тут же вскочила на ноги.

– Дядя Адриан!

– Моя девочка!

Они радостно обнялись.

– Уф! Совершенно забыл, какой крутой здесь подъем, – запыхавшись, произнес он, опускаясь на землю. – А может все дело в возрасте? – добавил он, подбирая полы рясы.

– Что ты здесь делаешь? Когда ты приехал?

– Только что. Я искал тебя. Рад, что обнаружил далеко от дома. То, что я должен тебе сказать…

– Лоран?

– Нет, разговор не о Лоране. Он жив-здоров… во всяком случае был, когда я видел его в последний раз.

– В последний раз, когда ты его видел… Значит, он во Франции?

– Да, его сбросили на парашюте. Он прилетел из Лондона.

– Где же он?

Доминиканец не ответил.

– Камилла в курсе?

– Не думаю. Леа, выслушай меня внимательно. Знаю, что ты продолжаешь оставаться связной между зонами, а твой голубой велосипед знают все, кто все еще не потерял надежды. Ты много раз доказывала и свою находчивость, и свое хладнокровие. Хочу доверить тебе чрезвычайно важное поручение. Я на грани провала и мне надо перейти в свободную зону. Мне нужно переправить в Париж письмо. Ты отправишься туда вместо меня.

– Я?

– Да, ты. Завтра ты получишь письмо от тети Альбертины с просьбой приехать, чтобы поухаживать за ее больной сестрой.

– Тетя Лиза заболела?

– Нет, это липа. Но тебе для отъезда требуется серьезный повод. Ты отправишься завтра ночным поездом. Поедешь вторым классом. Вот твой билет. Приехав в Париж, с вокзала позвони тетушкам. Продумай, что им сказать. На метро ты поедешь в сторону Университетской улицы через улицу Бак.

– Но…

– Знаю, это не самый короткий маршрут, но именно им ты и поедешь. Когда окажешься у них, найди способ объяснить свое появление. После обеда прогуляйся вокруг, купи что-нибудь в "Бон Марше", поглазей на витрины. Возвращаясь, загляни в книжный магазин Галлимара на бульваре Распай. Знаешь его?

– Да.