Голубые столбы Тиэлии

— Хорошо, Евдокия Петровна! — успокоил ее мальчик. — Картошку мы вам доставим.

ЛАВРУШЕЧКА ГЮ-СОСЕДСКИ

Первый день пребывания в Колонии прошел у наших путешественников в хлопотах по обживанию помещений. Особенно тяжело пришлось Сане. Мальчишкой он был невнимательным и сначала никак не мог уяснить, в какой стене что расположено. Но в конце концов Семин догадался, что нужно сделать для тою, чтобы хорошо изучить новое жилище. Он прошелся вдоль всех стен и нажал на все открывающие устрйства. Когда все шкафы и шкафчики, ящики и ящички и двери были*¹ выдвинуты и распахнуты, мальчик сел в кресло и начал заучивать наизусть.

— Слева ванная, прямо —- посуда, — бубнил он, — сзади шкаф для одежды...

Стрелки часов ползли уже к полуночи, когда Саня запомнил интерьер комнаты. Тогда он задвинул все, кроме кровати, свалился в белоснежные простыни и уснул крепким сном.

Утром мальчика разбудило яркое солнышко, залившее лучами всю комнату через прозрачную стену-окно, и мелодичное пение птиц. Саня вскочил с постели, помахал немного руками и помчался в ванную. Там он плеснул водой в лицо, промокнул его мягким полотенцем и, даже не соблазнившись душем, побежал к друзьям.

Вовочка и Анюта тоже бодрствовали. Они сидели в комнате Рыбина и вслух мечтали об яичнице с колбасой.

— Что, проголодались, бродяги?! — засмеялся Саня, услышав про глазунью. — Я бы и сам сейчас с удовольствием проглотил килограмма полтора чего-нибудь вкусненького. А чего расселись? Пошли к бабушке.

Через минуту троица уже топталась возле комнаты Евдокии Петровны. Звуков оттуда никаких не доносилось, и Саня постучал в дверь. Ответа не последовало.

— Может быть, ей плохо?! — всполошилась Анюта. — Открывай, Вовочка, дверь!

Рыбин толкнул дверь, она распахнулась. В комнате никого не было. Тогда ребята двинулись на кухню. Но и там следов Евдокии Петровны не обнаружилось.

— Куда делась, неугомонная? — недоумевала Анюта. — Может, в магазин наладилась? Но что-то я не заметила здесь подобных заведений.

— Так и быть, потерпим, — решил Саня. — Пошли устраивать конкурс на лучшее название нашего дома. Не жить же нам все время под цифрой тринадцать.

И ребята вернулись в комнату Рыбина. Сначала сидели молча, думали. Затем предложения посыпались как из рога изобилия. Саня выставил на обсуждение: ’’Фрегат”, ’’Пират”,’’Ракета”. Вовочке пришло на ум — ’’Звезда”, ’’Феникс” и почему-то ’’Бастилия”. Анюта выслушала их и сказала:

— Какие вы, мальчишки, непоэтичные. ’’Пират”! Надо же придумать такое! Да бабушке от подобного названия еще хуже будет, чем от цифры тринадцать. Вспомните, как красив наш дом снаружи! Он будто самый яркий цветок, распустившийся в саду. Я предлагаю название ’’Лотос”. Лотос — символ цветения и жизни!

Возразить что-либо на это было трудно. И суровые мужчины кивнули в знак согласия.

— ’’Лотос” так ’’Лотос”, — великодушно сказал Саня, зная, что спорить с Анной Анатольевной бесполезно. — Но где же все-таки бабушка?

А в это время Евдокия Петровна находилась в гостях. Утром, поднявшись с постели, она решила сварить на обед борщ. Старушка вытянула из холодильной кухонной камеры овощи, предусмотрительно захваченные из дома, достала тушенку и собралась уже было резать капусту. Но тут ей в душу закралось подозрение, что чего-то в наборе для борща не хватает. Евдокия перебрала в голове все ингредиенты блюда по порядку и догадалась.

— Лаврушки нет! — воскликнула она. — Ах я, дырявая

голова, лаврушку забыла прихватить!

Старушка задумалась, ища выход из безлаврушечного положения. Не такая у нее была натура, чтобы сварить борщ не по всем правилам. Наконец, ее лицо озарилось улыбкой.

— А пойду-ка я к соседям! — сказала она. — Чай, не выгонят. Чай, дадут пару листиков.

И Евдокия Петровна, накинув на плечи новый цветастый полушалок, подарок Анатолия, поспешила в соседний дом.

Здание, стоящее рядом с помещением номер тринадцать, было очень красивым. Бледно-зеленого цвета, неправильной формы, оно напоминало изумруд без оправы. Старушка потопталась возле ворот, не зная, как к ним подступиться. Но Ъот постепенно она вспомнила все наставления Тана и шагнула на зеленый квадратик пешеходной дорожки. Ворота распахнулись. Бабушка вошла в дом и крикнула:

— Хозяева дома?

Ей никто не ответил. Тогда Семина набрала в легкие побольше воздуха и снова подала голос:

— Живой-то кто есть?

И тут в дальнем конце коридора кто-то появился. Сначала кто-то немного постоял, вглядываясь в незваную гостью, а потом направился прямо к Евдокии. И вот перед бабой Дуней встала пожилая тиэлякка. О том, что это женщина, бабушка догадалась по пышным волосам, собранным на затылке в пучок, — по одежде пол определить было трудно. Хозяйка "Изумруда” (так мысленно окрестила Семина это здание) была одета в яркое трико и короткую распашонку темно-синего цвета. ’’Чистая пацанка”, — подумала Евдокия Петровна, а вслух сказала:

— Здравствуйте! Извините, что я пришла без приглашения. Лаврушечки бы мне на борщ...