Голубые столбы Тиэлии

Тиэлянка ничего не ответила, а повернулась и пошла по коридору, предварительно поманив за собой гостью пальцем. Пришлось Семиной идти за ней. ’’Пацанка” привела Евдокию в большую комнату, в которой было много разной аппаратуры, и показала ей на кресло. Евдокия села, а хозяйка надела наушники и начала нажимать какке-то кнопочки на пульте, гнездящемся в стене. Когда на нем зажглось несколько лампочек, тиэлянка стала старательно повторять все слова, которые ей недавно сказала Евдокия.

— Хосяэва тома? Шивой хто эсть? Стравстзуйте! Исви-иите, что я пришла бэс пркглашэния. Лаврушэчки бы мнэ на борш...

Произнесла это тиэлянка несколько раз. Потом сказала :

— Говори эще!

— А что шворить-то, милая? — растерялась Семина. — Земляне мы. С внучатами, значит, здесь гостим. Вот надумала я борщ варить, а лаврушечки у меня нет. Я и зашла по-соседски.

Тиэлянка опять старательно повторила монолог Евдокии. Затем она сидела несколько минут молча, закрыв глаза. Потом хозяйка ’’Изумруда” сняла наушники и сказала Евдокии:

— Тэпэрь можэм намного поговорить... Я плохо снала русски. Тэпэрь слова есть, но бутут эще...

Из этих коверканных слов Семина все же поняла, что через наушники хозяйка учила русский язык, и бабушка подивилась быстроте обучения. Впрочем, ее устраивала эта скорость. Теперь Евдокия Петровна могла толком объяснить хозяйке цель своего прихода . Для начала Семина, ткнув себя кулаком в грудь, представилась:

— Евдокия Петровна Семина. Землянка. Мужа нет. Имею двух сыновей, Петра и Анатолия. Внуков: Александра и Анну. Прибыли к вам погостить. Сегодня я решила сварить борщ, а лаврушки у меня нет..

Евдокия говорила четко, короткими предложениями, будто отдавала рапорт. Она понимала, что тиэлянке пока тяжело воспринимать чужую речь. Выслушав гостью, хозяйка представилась тоже:

— Тоса... Дочь Туя... Внуков нэт. Што такое борш и лаврушка, я не знаю...

— Ой, миленькая, Тосенька, — расстроилась баба Дуня. — Неужто ты никогда борща не пробовала? Знаешь, как вкусно!

— Нам зэмной пиши нэльзя! — твердо сказала Тоса.

— Пошто нельзя-то? Рот у вас на месте. Зубы целы. Желудок работает. Тимофей с Таисьюшкой вон как упле...

Тут Евдокия Петровна прикрыла рот рукой, поняв, что чуть было не проговорилась. Но, на счастье Тана и Тии, пожилая тиэлянка не поняла, кто такие Тимофей и Таисьюшка и что означает недоконченное ”упле...”.

— Вот что, Тося, — продолжила Евдокия. — Собирайся, пойдем ко мне в гости, наварим борща. А там видно будет. Только, голубушка, лаврушечки прихвати.

— Лаврушэчки? — задумалась Тоса. — Што это?

— Листики такие зелененькие и пахнут хорошо.

Тоса подошла к маленькому телевизионному экранчику и набрала какую-то комбинацию цифр. Экран засветился, и на нем появилось изображение лаврушки и какие-то слова на непонятном Семиной языке.Тиэдянка внимательно посмотрела на экран и воскликнула:

— Лавр! Мне, Эвдокия, тэперь понятно.

— Ну и слава богу! — сказала Семина.

Тоса открыла дверь в стене и вывела Евдокию Петровну в сад. Здесь было замечательно. Все цвело и благоухало.

— Дочь! Туя! — гордо сказала Тоса. — Она принэсла сады в Колонию!

Тиэлянка прошла по дорожке, свернула в тенистые заросли деревьев и кустарников и вскоре вынырнула оттуда, держа на ладони лавровые листья.

— Лаврушка?! — полувопросительно, полуутвердительно сказала Тоса.

Евдокия наклонилась к ее ладони и понюхала.

— Точно, лаврушка, — определила она и приказала: — Пошли, Тося!

Тоса, будучи человеком очень воспитанным, покорно последовала за новой приятельницей.

Тем временем обитатели помещения номер тринадцать, а с этого дня ’’Лотоса”, находились на грани голодной смерти. У Саньки в животе урчало. Анна держалась за виски. Вовочка молча сидел в кресле. Услышав в коридоре легкое движение, все трое выскочили из комнаты. Ребята увидели рядом с бабушкой незнакомую женщину и вежливо поздоровались с ней.

— Сдравсгвуйте! — отозвалась Тоса.

— Что, голубята, живот к спине прирос? — весело поинтересовалась баба Дуня.

— Кушать хотца-а... — дурашливо протянул Саня.

— Сейчас я вам быстренько что-нибудь соображу, — пообещала Евдокия. — А мы с Тосей тем временем борща наварим.

— Бабушка в своем репертуаре, — шепнула Анюта Сане.

— Пусть хлопочет, — снисходительно ответил Семин. — Не с нами же ей развлекаться...

Пока дети завтракали, взрослые возились у плиты.

— Сначала нарежем свеколку и поджарим ее, — учила Евдокия Тосу. — Потом бросим ее в бульон, потушим немного капусту...

Конца бабушкиных объяснений ребята не слышали. Наскоро позавтракав, они убежали в сад. А Евдокия Петровна все рассказывала Тосе про борщи — украинские, московские и прочие.

И вот по кухне разлился аромат свежего борща. Тоса втянула носом воздух. Запах ей понравился. Заметив это, бабушка Евдокия предложила:

— Отведай с половничек...

Тоса отрицательно покачала головой и боязливо огляделась вокруг.

— Боишься? — догадалась Евдокия. — Чай, уж не девочка, чтобы всего бояться. Нам с тобой, подружка, скоро помирать. Раз хочется попробовать, значит, садись и ешь.