Голый завтрак

«Хлюп... хлюп, хлюп». — Часом позже Скупщика находят отключившимся в кресле ОИ. Сам ОИ бесследно исчез.

Судья: «Все указывает на то, что вы каким-то необъяснимым образом... э-э... ассимилировали Окружного Инспектора. К сожалению, доказательств нет. Я бы рекомендовал заключить вас в тюрьму, вернее, поместить в какое-нибудь учреждение, но не знаю места, подходящего для человека вашего калибра. Сам того не желая, я вынужден вас освободить».

— Такого надо держать в аквариуме, — говорит охранник.

Скупщик наводит ужас на всю отрасль. Исчезают наркоты и агенты. Точно летучая мышь-вампир, он испускает наркотическое зловоние, влажный туман, который обезболивает его жертвы и делает их беспомощными в его всеохватывающем присутствии. А добившись своего, он, словно обожравшийся удав, на несколько дней исчезает из виду. Наконец его застали за перевариванием дежурного офицера из отдела наркотиков и уничтожили огнеметом — следственная комиссия решила, что подобные меры оправданны, поскольку Скупщик лишился всех человеческих прав и обязанностей, а значит, превратился в существо, не принадлежащее ни к одному биологическому виду и представляющее собой угрозу для наркотической отрасли на всех уровнях.

В Мексике весь фокус в том, чтобы отыскать местного джанки с рецептом от властей, по которому каждый месяц получают определенное количество. Нашим Человеком был Старый Айк, большую часть жизни проведший в Штатах.

— Ездил я с Айрин Келли, развеселая была бабенка. В Жоппе, штат Монтания, у нее от коки бред начался, вот она и давай носиться по гостинице и орать, что за ней гонятся китайские легавые с большими мясными ножами. В Чикаго я знавал одного легавого, так тот обычно нюхал коку в виде кристалликов, голубых таких кристалликов. Так вот, одурел он, значит, как-то раз и как заорет, что его преследуют федералы, а потом бежит в переулок и сует голову в урну. Я и говорю: «С чего это ты?» — а он мне: «Убирайся, а не то пристрелю. Я запрятался лучше некуда».

Тем временем мы получаем по рецепту немного кокаина. Коли его в вену, сынок. Ты чувствуешь его запах, когда он входит, чистоту и прохладу в носу и в горле, потом наплыв чистого наслаждения прямо в мозгу, включающем свои кокаиновые связи. Твоя голова дробится на части белыми вспышками взрывов. Через десять минут ты захочешь уколоться еще разок... В поисках новой дозы ты обойдешь весь город. Но если не сумеешь раздобыть кокаина, ты поешь, ляжешь спать и забудешь о нем.

Это тяга одного только мозга, потребность без чувства и тела, потребность бескрылого призрака, протухшая эктоплазма, выметаемая старым джанки, кашляющим и харкающим на предрассветных ломках.

В одно прекрасное утро вы просыпаетесь, принимаете спидболл и чувствуете мурашки по коже. Черноусые копы 1890-х годов преграждают выход и лезут в окна, зловеще сжимая губы и сверкая синими рельефными кокардами. Наркоты маршируют по комнате и поют мусульманскую похоронную песню, неся тело Билла Гейнза, на котором неярким голубым огнем светятся нанесенные иглой стигматы. Целеустремленные шизофреники-детективы обнюхивают ваш ночной горшок.

Таков кокаиновый бред... Отдохните и не волнуйтесь, вколите себе побольше все того же морфия казенного образца.

День Мертвецов: Меня пробило на жор, и я съел сахарный череп моего маленького Уилли. Он заплакал, и мне пришлось сходить еще за одним. Прошел мимо коктейль-бара, где на чем свет стоит кляли хай-лайного букмекера[16].

В Гуэрнавако (или это был Тахо?) Джейн встречает сутенера-тромбониста и исчезает в клубах марихуанного дыма. Сутенер тот принадлежал к компании трусоватых сторонников диеты, с помощью которой и уродовал весь женский пол, вынуждая своих телок безропотно глотать все это дерьмо. О своих теориях он распространялся беспрерывно... нередко он устраивал одной из телок форменный экзамен и угрожал уйти, если та не выучит наизусть каждый нюанс его очередных нападок на логику и человеческий облик.

— Так вот, крошка, у меня для тебя кое-что есть. Но если гы этого не воспримешь, я уже ничем помочь не смогу.

Курение «чайка» было для него ритуалом, к джанку он, как и многие другие чаевники, относился крайне пуритански. По его утверждению, чаёк позволял ему входить в контакт с высшими голубыми гравитационными сферами. Он имел собственное представление обо всем на свете: какое нижнее белье полезно для здоровья, когда пить воду и как подтирать задницу. У него было лоснящееся красное лицо с широким приплюснутым носом и маленькими красными глазками, загоравшимися, когда он смотрел на какую-нибудь цыпочку, и гаснувшими при взгляде на все остальное. Его широченные плечи наводили на мысль об уродстве. Он вел себя так, будто других мужчин не существует, а ресторанные и магазинные заказы передавал мужскому персоналу через посредника — женщину. И ни один Мужчина ни разу не вторгался в его унылое тайное жилище.