Гомеостаз (СИ)

За простым объяснением, которое Мия собиралась предоставить Аластору, скрывалась такая огромная подводная часть айсберга, что даже правда начинала казаться ложью. Во-первых, её одержимость Северусом нельзя было списать просто на не пережитую ещё утрату, учитывая, что она сделала, чтобы справиться с этим. Хотя, скорее, даже не справиться, а прямо противопоставить себя злому року. Во-вторых, если бы ей оказывал знаки внимания просто какой-то незнакомец, она, конечно, вряд ли приняла бы их более благосклонно, но в любом случае мягче. Её же поцеловал Аластор Грюм. В смысле, Грюм! Тот самый. На которого она до сих пор не могла спокойно смотреть, не представляя его с искусственной гетерохромией.

Его образы перемешивались у неё в голове и выдавали какое-то чудовище Франкенштейна, которого Мия никак не могла уложить в сознании. Она ждала от него одного, он же вел себя совсем иначе. Не то чтобы всегда, но периодически. Уж эта его внезапно вспыхнувшая страсть точно никак ею не предполагалась. На этом несоответствии строилась и третья причина, почему она не могла… ничего она не могла. Не сказать ни да, ни нет, не навязаться по полной, не сохранить дистанцию. Северус Снейп был тут, он существовал, она могла притронуться к нему. Но он не был её Северусом, он был пока что мальчишкой, который при всём (отсутствующем у него) желании не мог дать ей того, чего она от него хотела. Смешно, но ведь он даже поцеловать её был не в силах, как там, тогда. Он был жив, и это безмерно её радовало, но едва ли ей этого было достаточно. Да, вот так эгоистично.

И к какому выводу можно было прийти, исходя из всего этого?

========== Глава 15 ==========

Мия все же решила разрешить их недопонимание с Грюмом с самого раннего утра. Поэтому отправилась на совятню, чтобы отправить вежливое, лаконичное и немного слабохарактерное письмо. Сказать все это ему в лицо было бы правильнее, но ей почему-то оказалось неловко приглашать его на разговор. Она опасалась, что он устроит некрасивую сцену? Или боялась, что сама даст слабину, будет мямлить и дергаться? Ей уже не раз приходилось пресекать интерес и разрывать даже более оформленные отношения, но то было ещё в юности, если брать в расчет Кормака, закончилось как-то само по себе, как с Крамом, или отвергали скорее её, чем она, как вышло с Роном. Аластор же воспринимался совсем иначе, серьезнее. Он был уже мужчина, а не мальчик, а такие отношения у неё были только одни, и в них она была на все согласна.

На самом верху, у ряда жердей, уходящих к потолку, ей встретился Сириус. Видимо, это было, условно, их место в замке. Он не замечал её до последнего, с остервенением комкая в руках пергамент.

— Плохие новости, мистер Блэк?

Резко развернувшись, Сириус вскинулся, чтобы, очевидно, разразиться бранью, но, увидев, кто перед ним, снизил градус драмы:

— Да, — только и выдохнул он.

— У меня тоже, — помахала она письмом.

— И что вы написали? — переключился Сириус, кажется, стараясь сместить интерес с себя на неё.

— Отвергаю навязчивого поклонника, — усмехнулась Мия, но вышло как-то грустно.

— Это такой намек?

— Бросьте, мистер Блэк. Вы, конечно, очень красиво за мной ухаживаете, — уровень сарказма удалось выдержать идеально. — Но оба мы, я надеюсь, прекрасно понимаем, что это не более, чем развлечение среди скучных учебных будней. Я вам интересна, как личность, примерно никак.

— Вы меня недооцениваете, — звучало не особенно серьезно.

— Правда?

— И не даете мне ни единого шанса!

Сириус тоже распадался в её голове на два образа: тогда и сейчас. Они различались не так уж и сильно, Азкабан сделал его несчастнее и злее, но горячность так никуда и не делась. Вряд ли, конечно, на данный момент от него нужно было прятать огневиски, как делала миссис Уизли в её времени «на всякий случай», но в молодости он естественно был ещё порывистее и безответственнее. Поэтому она хоть и планировала защитить его от тюрьмы и в принципе ото всей этой ситуации с Питером, особенно откровенничать не собиралась. С учетом, что Мия сильно сомневалась в благоразумии даже актуального Снейпа, Блэку доверять ей вообще не было резона. Хотя, конечно, хотелось намекнуть, кому уже ему следует доверять больше. Правда, если она укажет на Регулуса, Сириус наверняка просто рассмеется ей в лицо.

А про ту же Беллу, которая должна была стать его убийцей, заикаться и вовсе не имело смысла. Что она могла сказать? Посоветовать быть осторожнее? Вряд ли они с кузиной поддерживали какие-то отношения до сих пор, чтобы в таких наставлениях имелся смысл. Может, Сириус ещё не считался откровенной парией в семье, в целом, не учитывая гнев матери. Все же не Андромеда, которая вышла за магглорожденного! И был шанс, что они с миссис Лестрейндж не вцепятся мгновенно в глотки друг другу, если встретятся лицом к лицу сейчас. Но помимо дяди Альфарда, насколько Мия знала, никто из его слизеринских родственников с ним банально не разговаривал уже длительное время.