Гомер

сдвигами переливается у Гомера в так называемый свободный или смешанный стиль, так

что тут даже и не два стиля, а скорее неопределенное множество разного рода стилей,

размещающихся между этими двумя указанными предельными точками. Жизнь и

движение – прежде всего; и к художественному стилю это должно применяться так же, как

и ко всему, что вообще существует на свете.

Остановимся на основных принципах гомеровского стиля, которые мы

формулировали выше. Но, анализируя каждый такой отдельный и частичный принцип,

будем везде отмечать это живое переплетение строгого и свободного эпического стиля,

которое было не чем иным, как отражением в литературе такой же сложной и переходной

социально-исторической эпохи, шедшей от одной формации к другой.

2. Объективность эпоса.

а) Характеристика. Первый принцип, вытекающий из сущности эпического стиля,

есть его объективность. В самом деле, эпос есть примат общего над индивидуальным. Из

этого эпический художник делает тот вывод для себя, что и его собственная личность тоже

есть нечто третьестепенное, неосновное, несущественное, что в свои произведения он

ничего не должен вкладывать личного, случайного, капризного, что все изображаемое им

не выдумано им самим, но существует или существовало фактически, реально,

объективно. Эпический художник как бы совсем не пользуется своей фантазией. Не только

реальные люди и вещи, но и все сказочное, мифическое, фантастическое мыслится им как

нечто объективное и невыдуманное. Даже боги, даже демоны, даже любые чудеса и

невероятные события, – все это мыслится в эпосе реально [123] существующим, а вовсе не

результатом творческой фантазии или досужего вымысла поэта.

б) Повествование. То, что мы сейчас называем объективностью эпоса, обычно

называют повествованием.

Повествовательный род поэзии характеризуется той основной позицией поэта, в

силу которой он направляет свое внимание на изображение фактов и событий так, как

будто бы сам поэт был здесь ни при чем и как будто бы его собственная внутренняя жизнь

была ему совершенно неинтересна. Но в отношении таких произведений, как поэмы

Гомера, где изображается масса всякого рода невероятных событий, будет более

выразительно говорить об объективности эпоса, чем об его повествовательности.

Конечно, исключение собственных интересов поэта является фиктивным, так как

объективность и повествовательность тоже есть определенная позиция творческой

личности и, следовательно, в той или иной мере выражает его субъективное настроение. В

дальнейшем мы подробно опишем это внутреннее состояние эпического художника. Гомер

не был ни равнодушен, ни аполитичен, и свою эпическую объективность, как

художественный метод, он отнюдь не всегда выдерживает.

в) Зарождение субъективизма. Конечно, это относится по преимуществу к строгому

эпическому стилю. И таких, объективно изображаемых событий у Гомера сколько угодно.

Они-то и наполняют поэзию Гомера по преимуществу. Но Гомер – это вовсе не только

строгий эпос. Он не только изображает нам те или иные события, связанные с Троянской

войной, которая мыслилась вполне реальным историческим образом. Гомер, несомненно,

массу привносит от себя, создает разного рода украшающие детали и часто творит просто

на основе собственной фантазии. Примеры этого уже неэпического стиля в дальнейшем

мы будем находить в большом количестве.

Сейчас укажем только на один прием у Гомера, обычно игнорируемый в

характеристиках его стиля. Этот прием заключается в том, что Гомер не просто дает

объективную картину жизни, но очень часто ее комментирует от самого себя, высказывая

разного рода пояснения, чувства, реторические вопросы и т. д. Американский

исследователь Гомера Бассетт специально обсуждает этот вопрос в своей книге «Поэзия

Гомера», излагаемой ниже. Здесь укажем только на сцену преследования Гектора Ахиллом

(Ил., XXII.136-214) и на знаменитое описание щита Ахилла (Ил., XVIII.477-608).

Бассетт говорит, что первая сцена является преддверием к поединку и смерти

Гектора, поэтому она лишена особых происшествий. Поэт, по Бассетту, располагает здесь

материалом большого эмоционального значения, хотя и без драматического элемента.

Только 1/4 всего эпизода дается в виде простого перечисления действия. Описываются

начало и конец, а время [124] преследования замаскировано двумя олимпийскими

сценами. Поэт со своей стороны обобщает: «Каждый раз, как Гектор приближался к

Дарданским воротам, Ахилл обгонял его и гнал в поле» (194-197) или подводит итог: «Так

трижды бежали они вокруг стены» (163 сл.). Разные моменты погони подчеркиваются

шестью разными сравнениями. Одно из них наиболее субъективно во всей поэме – погоня