Гомер

(II.270-295) Афина Паллада наставляет Телемаха в образе Ментора. В «Одиссее»

(XIII.289) та же богиня является Одиссею в виде прекрасной женщины. И т. д.

г) Третий тип. Этот третий тип – наиболее ясный и меньше всего требует

комментария. Здесь сразу указывается и божественная и человеческая воля, так что об их

тождестве не нужно и догадываться. Оно просто формулируется в непосредственном виде,

т. е. прямо так и говорится о совпадении той и другой воли.

Прежде всего имеются тексты, где совмещение божественной и человеческой воли

протекает вне человеческого сознания, либо отношение самого человека к этому

недостаточно ясно. В «Илиаде» (V.674-676) рок не дает Одиссею убить Сарпедона и

направляет его сердце против ликийцев; при этом не сказано, как к этому относится сам

Одиссей. В «Илиаде» (XII.230-243) Гектор в ответ на предложение Пулидаманта

прекратить наступление говорит, что у этого последнего боги похитили разум. Совпадение

божественной воли с точкой зрения Пулидаманта вполне несомненно, но для Гектора ясно,

что Пулидамант этого не знает.

В «Илиаде» (XVI.684-691) Патрокл мог бы и не погибнуть, если бы слушался

Ахилла, но он решил поступать самостоятельно, чему и соответствовала воля Зевса.

Гектор (Ил., XVIII.310-313) дает плохой совет троянцам, а Пулидамант – хороший;

но Афина Паллада похищает разум у троянцев и они соглашаются с Гектором.

В «Одиссее» (XXII.297-299) мы имеем другое положение дела. Афина Паллада

простирает с потолка эгиду,13) в результате чего женихи в ужасе разбегаются. Здесь

совмещение божественной и человеческой воли представлено неравномерно: человеческая

воля выражена только пассивно. В противоположность такого рода текстам имеется много

других, где обе воли представлены совершенно равномерно. Боги вкладывают в человека

те или иные поступки, мысли или чувства, а люди при этом действуют так, как будто бы

они были подлинными зачинателями всех этих переживаний и как будто бы боги здесь

совершенно ни при чем.

Сначала отметим те места из Гомера, где изображается сознательное общение

человека с божеством, в результате которого и образуется совмещение той и другой воли.

Афина Паллада (Ил., I.194-218) увещевает рассвирепевшего Ахилла не драться с

Агамемноном, каковой совет он и выполняет. В «Илиаде» (V.59-61) говорится о Ферекле,

которого Афина Паллада наставляла в искусствах. [151] Нестор (Ил., IX.94-102)

проповедует: Зевс дал Агамемнону полную власть, а выбирать те или другие альтернативы

– дело самого Агамемнона.

Особенно интересны, однако, тексты, в которых божественная воля совпадает с

настоящим человеческим аффектом, имеющим как бы совершенно самостоятельное

происхождение.

Аякс (Ил., IX.628-638) говорит о неимоверной ярости Ахилла, после того как отняли

у него пленницу, но тут же указывает, что его дух сделали злобным и несмягчимым из-за

пленницы именно боги. Диомед, предполагая возможным возвращение Ахилла к бою,

говорит (Ил., IX.702-704), что это совершится в том случае, «если только сердце прикажет

в груди, и бог на сражение возбудит».

В «Илиаде» (V.131-136) Афина Паллада вкладывает в Диомеда ярость против

Афродиты, и он действительно ее ранит (331-339). Диомед и Главк (Ил., VI.234-236)

обмениваются подарками, но подарок Диомеда стоит только 9 быков, а подарок Главка –

100 быков. Искренность и сердечность этих дарений несомненны, однако тут же

говорится, что так произошло только потому, что боги похитили разум у Главка.

В «Илиаде» (IX.600-603) убеждающий Ахилла Феникс отождествляет направление

мыслей Ахилла с направляющей их волей бога.

Эрида (Ил., XI.5-14) зычным голосом сзывает всех воинов на сражение, и у всех

воинов возник небывалый пыл сражаться, и война показалась им слаще возвращения

домой.

Ахилл и мирмидоняне (Ил., XXIII.12-14) плачут по Патроклу из глубины своего

сердца (а Ахилл, как известно, безумствует от горя после смерти Патрокла), тем не менее

слезы эти, оказывается, были вызваны у них Фетидой.

В «Одиссее» (XIX.604) Пенелопа после долгого плача засыпает, и хотя подобного

рода сон был бы естественным сам по себе, тем не менее вложила этот сон в Пенелопу

опять-таки Афина Паллада. Сарпедон и Главк не сражались бы, но так как рядом стоят

Керы14) смерти, то они добровольно вступают в бой (Ил., XII.322-327).

Таким образом, даже в тех случаях, когда божество у Гомера вкладывает в человека

те или иные мысли, чувства или поступки, даже в этих случаях нельзя сказать, что этот

последний является какой-то марионеткой и лишен свободы воли. Он тут вполне активен и

действует так, как сам находит нужным. Свобода человеческой воли не страдает у Гомера

от божественного вмешательства. Но человек действует у Гомера и вопреки божественной