Чем мы, люди, занимаемся, по сути дела, весь день напролет? Мы читаем окружающий мир, и в особенности людей, которых видим. Мое лицо в зеркале с утра пораньше смотрится не очень, но другое лицо в том же зеркале говорит мне, что моя прелестная жена чудесно выглядит. Один-единственный взгляд на завтракающую одиннадцатилетнюю дочь подсказывает мне, что лучше ходить пп возможности бесшумно и пить эспрессо молча. Когда в лаборатории сотрудник протягивает руку за гаечным ключом, я понимаю, что он собирается что-то подкрутить в магнитном стимуляторе, а не запустить этим ключом в стену со злости. Когда сотрудница входит, радостно улыбаясь или самоуверенно ухмыляясь (разница может быть поистине очень тонкой – всё зависит от крохотных нюансов в сокращении лицевых мускулов), я автоматически и почти мгновенно определяю, что это – улыбка или ухмылка. За день мы совершаем десятки, сотни таких актов распознавания. Без преувеличения – это одно из главных наших занятий.
Причем мы делаем это не задумываясь. Это кажется таким обычным. А ведь это поистине необычно – необычно, помимо прочего, тем, что кажется обычным! Столетиями философы чесали в затылке, размышляя над способностью людей понимать друг друга. Их затруднения вполне объяснимы: у них не было практически никаких научных данных. Уже примерно 150 лет психологи, когнитологи и нейроспециалисты располагают некоторыми научными данными (а последние 50 лет – даже огромным количеством таких данных), однако долгое время они продолжали чесать в затылке. Никто не мог даже подступиться к объяснению того, как это у нас получается – понимать, что делают, думают, чувствуют другие люди.
Теперь мы вплотную подошли к объяснению всего этого. Своим очень тонким пониманием других людей мы обязаны определенным группам специализированных мозговых клеток – зеркальных нейронов. Они и есть те крохотные чудесные механизмы, что ведут нас по жизни. Они лежат в сердцевине нашей навигационной системы. Они связывают нас друг с другом умственно и душевно.