Гоньба

"Юстас" - валяется тушкой в первых санях. На облучке - гонец светлого князя Суждальского. Почему Тайное Лето у меня возчиком? - Испытываю сомнения. Что он не сбежит дорогой. Насчёт "после того как" - уговора не было. Что ему велено... тем более - в условиях провала ещё до начала...

На вторых санях - Сухан. С сёдлами и мешком овса. У Сухана с конями... плохо. Было. Я как-то привык, что кони от него шарахаются. А вот нынче... этот дальний скок сюда... Упряжка идёт нормально. Ну, как нормально? Как нормально идти строевым коням. Которые впервые в жизни запряжены, а не под седлом. Да ещё в тройке. Тройки должны быть "слётаны".

-- Стой! Стой, говорю! Ты куда?

-- На прежнюю дорогу. Как сюда шли.

-- Поворачивай. На север.

-- Не боись. Тёмно. Проскочим мимо Лук и...

-- Поворачивай. По тому пути княжий обоз идёт. Прямо навстречу.

-- Так ты чего, и киевских...?

-- И их тоже.

-- М-мать...

Тройки разворачиваются под берегом и идут рысью обратно, вниз по Ловати.

Я не знаю - как, когда, с какой скоростью начнёт распространятся информация о оставленных трупах. Но идти на юг - гарантированно "вступить в контакт" с охраной княжеского каравана. Которая странных проезжих... притормозит. А там... Ропак, наверняка, ежедневно гоняет гонцов к отцу.

Кем бы власти меня не посчитали, но вести быстрый сыск в сторону Новгорода они не смогут. Ропак - потому что ушёл с Новгорода. Пока папенька Ростик не додавит новгородцев до нового крёстного целования - Ропак не власть. А тысяцкий Якун не будет этого делать. Хотя новгородский тысяцкий и должен вести уголовные дела, но пострадавшие - люди князей. Якуну ущерб князьям - в радость.

Саботаж. Паралич власти.

Долго пытаюсь устроиться в санях. Хорошо, что в этих Губанах слуги важных новгородцев остановились - на дровнях мы бы не разогнались. За санки и за кое-какой припас расплатится наш хозяин постоя - зря, что ли, мы такую кучу серебра отдали? Отдали вперёд, "вперёда" не вышло. А "назад" отдать серебро... не, здешние "губаны" на такое не способны. Сами сочтутся. В духе Энгельгарда: "удивительно правильно разделив"... чего-нибудь.

Пытаюсь пристроить поудобнее свою битую плетьми спину. Горит огнём. Голова - тоже. Хреново. Эдак я "поплыву". Или - сдохну. "Сдохну" - ладно. "Дальше - тишина". А вот отключаться мне нельзя...

Отключаюсь.

Тишина. Уже пришло "дальше"? - Нет, ещё - "мир тварный".

Тройки стоят. Рассвет.

Факеншит уелбантуренный! Где мы?!

Пытаюсь приподняться, выглянуть из саней. Такой прострел в спине, что падаю обратно с криком.

Сквозь выступившие слёзы вижу лицо Сухана:

-- Почему стоим?

-- Коней меняем.

"Банный день - первый барак меняется бельём со вторым". Как у нас. Девять коней, три тройки. А саней двое. Угробим коней. Уже начали.

-- Гнедой захромал. Который под вьюком был. Бабку зашиб - ступить не может.

-- Отпускай. На волю.

-- Здесь?!

-- А где?!

Тихое Лето отводит коня к лесу, возвращается с уздечкой в руках. Молча, не поднимая глаз, залезает на облучок, зло бьёт упряжку кнутом. Кони с места берут в карьер. Я оборачиваюсь, выглядываю назад. Оставленный у леса хромой гнедой провожает нас взглядом. Потом кидается вдогонку. На трёх ногах. Ржёт, вытягивая шею. Спотыкается, падает. Подымается, неотрывно смотрит вслед...

Если прохожие не приберут - ночью волки съедят. А если и приберут - тоже съедят. Кому нужен хромой конь? Русь, зима, лес. Одинокому калеке не выжить. Только - в толпе, только - в подготовленном месте. Что коню, что человеку.

Тройки уже не меняем, меняем пристяжных в них. Кони толком не отдохнули в Губанах - слишком быстро я попался. Тихое Лето пытается собрать тройки, переставляет коней. Надо решаться. Или раскладывать нагрузку равномерно, рассчитывая сохранить всех, или нагружать слабых, надеясь, что сильные доживут до конца. До конца нашей эпопеи.

-- Сёдла и лишнее барахло надо бросить. Идти одними санками, двумя сменными упряжками.

-- Ты! Ты меня учить будешь?!

-- Пустой разговор. Ты сам знаешь, Тихое Лето.

-- Ни чё. В Холме прикупим парочку. Серебро-то есть. И пойдём себе потихоньку по Курье.

-- Ага. А дальше Торопец. Где нас ждать будут. И Ржев. Где - тоже...

Зарезанный Хотеней... Может - нашли, может - нет. Понадеяться на "авось"? Поставить свою голову "на удачу"? Если нашли и поняли, то... убит боярин Великого Князя. Ростик такое злодеяние не пропустит. Сил у него мало. Поставить свою голову на его немощь? Велит сыскать. Сыновья его - его волю примут. Новгородский Ропак пока... "не в силе". А вот Ромочка Благочестник Смоленский, люди его... отработают по полной. Ростик в Луках шёпотом скажет - посадник в Торопце в два дня каблуками щёлкнет. И тут - мы. Тёпленькие.

Паранойя? - Может быть. Цена "психиатрии" - наши кони. Кони, на которых суздальские гонцы скачут, которые их, иной раз, из-под смерти выносят.

Тихое Лето аж шипит от ненависти ко мне.

-- Что ж ты такое... злыдне-злобное сотворил? Что нам теперь нигде не пройти, не проехать?

-- Почему "нигде"? Если быстро, то по Новгородской земле - проскочим. Идём к Ильменю. Оттуда на Мсту. Хорошо бы к Мологе выйти. Но и Новый Торг годен. А там - Тверь.