Гончар из Модиина

Тревожные времена ощущались теперь везде. Хотя и не всегда в нарочито жесткой форме. Порою это была тонкая слежка, подкуп, непрерывная нить доносов, которые затем кем-то суммировались, и выносился приговор.

Неумолимость этого приговора распространялась не только на местное население, но и на представителей имперской власти, которые осмеливались быть снисходительными к варварам, или того хуже, устанавливали с ними дружеские отношения.

Давно прошли времена Александра Великого, кода поощрялась близость с местным населением. Новые власти избрали иной путь. Путь насильственной эллинизации. На этом пути не оставалось места для романтических вздохов. Только твердая и беспощадная политика была призвана укрепить закачавшийся трон селевкидов.

Над Иудейскими горами поднялся яркий диск луны. Её таинственный свет открыл перед глазами Шифры и Силоноса волшебную картину долины Аялона. С запада темнели холмы Эммауса, восточнее мерцали огни Бет-Хорона.

С крыши дома горшечника были хорошо видны клубившиеся тени фисташковых деревьев. Чуть слышно шумели колосья созревающего ячменя. В зарослях горного дуба в истоме стонала полуночная сова.

Эльазар спустился вниз, чтобы прогнать обнаглевшую мангусту, до смерти напугавшую кур. Их крики были слышны далеко, за пределами Модиина.

– Ты сегодня печален, – глядя на Силоноса, тихо произнесла Шифра. Ей и самой было грустно. Сердце подсказывало, что произошло что-то непоправимое.

Силонос лишь покачал головой. Его загорелое лицо осветилось двумя рядами белоснежных зубов.

Но Шифру не обманешь. Она видела, что улыбка его печальна, за ней скрывается что-то тяжкое для них всех. Еле сдерживала слёзы. Очень тревожилась за его судьбу.

Силонос ничего не мог рассказать любимой девушке. Ситуация действительно была роковой. В его ушах всё еще звучали слова Апеллеса. Тот в резкой форме предупредил офицера, что политика высших властей изменилась.

– Пришло время плети и меча! – жестко сказал Апеллес, – с варварами велено вести себя по– варварски! – А затем, пристально глядя на Силоноса, сквозь зубы процедил:

– Особенно с упрямыми иудеями. С ними не может быть никакого сближения! Таков приказ! Эти ублюдки отвергают превосходство наших богов! Они наихудшие из варваров! Запомни это, гекатонтарх!

Затем наставительно, с наигранным пафосом, добавил:

– Не забывай, ты потомок Гефестиона, командующего фессалийской кавалерией самого Александра Македонского, и обязан продолжать традиции твоего знаменитого предка.