Гончарова Г.Д. Средневековая история

Август с удивлением посмотрел на эввира, который воздвигся на пороге его кабинета.

- Да... Чем обязан?

С эввирами он дела вел. Тут главное – не хлопать ушами. А так – партнеры они надежные. И плевать, что безбожники. Золото – оно у всех звенит хорошо. Главное об этом пастеру не говорить.

- Я прибыл с посланием от ее сиятельства Лилиан Иртон.

- Что?!

Сказать, что Август удивился, это еще мягко. Он впал в шок.

У его скромной, богобоязненной дочери дела с эввирами?!

Солнце кошку родило! Не иначе!

Эввир чуть улыбнулся.

- Достопочтенный Август, мое имя Торес Герейн. Я племянник ювелирных дел мастера...

- Хальке...

- Хельке Лейтца. Дядя будет польщен, что вы его помните.

- Ваш дядя славится, как искусный ювелир. Где он сейчас?

- В Альтвере...

- Захолустье...

- Вы же знаете, скромному мастеру лучше быть подальше от сильных мира сего...

Август тоже улыбнулся. Ну да. Особенно если ты ювелир не из последних. Эввир. И не имеешь никакого желания отдавать свои творения за бесценок или за долговые расписки. Или и то и другое. А это и ждало бы Хельке в столице.

Но ювелир был умен. Он быстро сделал себе имя – и уехал, не дожидаясь неприятностей. Как оказалось – в глушь. Его изделия продавались за большие деньги. Но сам эввир в столице не появлялся.

Но...

- и что же за дела у вашего дяди с моей дочерью?

- господин барон, ваша дочь приезжала на ярмарку в Альтвер. И познакомилась с моим дядюшкой. Он был искренне восхищен незаурядным умом и талантами ее сиятельства. И они стали компаньонами.

- С Лилиан?!

- С ее сиятельством графиней Иртон.

Август молча хлопал глазами. А что тут скажешь?

Он сговорил дочку за графа Иртона сразу же после смерти его второй жены. Потом у графа умер отец, они выждали положенный срок траура – и брак был заключен. Август знал, что неплохо пристроил свою дочку. Но...

Да, Лилю он любил. Обожал. Готов был для чадушка звезду с неба достать. И искренне списывал ее истерики и вопли на извечное ‘ребенок растет без матери... ей не хватает любви и внимания’.

Да и видел он дочурку не так часто, будучи занят по уши делами верфи и торговлей.

Но!

В мыслях у дочери были дом, семья, Альдонай.

Всё.

Какие там таланты? Божественная вышивка, что ли?

Или молитвы? Ага, да Лилиан и разговаривать с эввиром не стала бы! Ибо – безбожник!

И.... какую ярмарку? Она же беременна!

- И дочка предприняла путешествие в таком деликатном положении? Странно...

- Как мы поняли... да простит меня достопочтенный барон...

Барон нетерпеливым жестом показал, что прощает, ибо почта ходит медленно, и он рад услышать вести о дочери из любых уст. И не считает это неуместным любопытством или сплетнями... ты будешь рассказывать, гад такой?!

Гад поклонился.

- Как я понял, ее сиятельство потеряла ребенка, и это сильно повлияло на нее.

Гость замолчал, видя что Август осознает новость.

Потеряла ребенка?

Бедная доченька. Она так радовалась, когда наконец ее молитвы были услышаны...

- Она здорова?

- госпожа графиня была в добром здравии на ярмарке. Хотя признавалась дяде, что многое передумала после этой потери. И если бы она не была так равнодушна к нуждам людей, живущих на ее земле, может, Альдонай и не покарал бы ее так сурово...

Август чуть расслабился. Это уже больше походило на его доченьку. Торес, кстати, не врал. Будучи в Альтвере Лиля обосновывала свою деловую активность именно этом. Вот, Альдонай покарал, теперь буду крутиться как белка в мясорубке, чтобы он простил и опять благословил...

Не дословно, конечно, но смысл был именно такой.

- Бедная моя девочка. И в чем же заключались ее дела с вашим уважаемым дядей?

Гость верно понял, что пора переходить к делу – и протянул Августу небольшой сверток.

- Здесь то, что они придумали. Прошу вас посмотреть...

Август поднял брови и развернул тонкую кожу, запечатанную личной печатью графини Иртон. Лебедя этого он хорошо знал. Что же, видимо, его дочка отправила ему подарок из Альтвера...

- Она не просила передать письмо?

- только на словах. Что будет молиться за ваше благополучие.

Побоялась доверять пергаменту? Странно...

В свертке оказались две шкатулки. Одна побольше. Вторая – поменьше.

- и что здесь?

Август начал с той, которая поменьше. И кивнул.

На алом бархате лежали серьги. Небольшие сапфиры в окружении бриллиантов. Очень красивые, тонкие, изящные, великолепной чистоты и огранки, как и все, что выходило из рук Хельке, вот и клеймо...

Клейм было два. Одно из них было знакомо. Второе – обычный крест.

А самым интересным в серьгах была их застежка.

Август попробовал ее пальцем. Застегнул, расстегнул – и так несколько раз.

- Чтобы не потерялась на балах?

- Да, господин барон. И не только на балах.

Идею Август оценил. Да еще как.

За такими серьгами в очередь выстроятся.

- Надеюсь, у вас есть запас товара?

- Несколько образцов. И всегда можно написать дяде. Идею этой застежки подсказала госпожа графиня.

Август почесал затылок.

- А еще?

Гость указал на вторую шкатулку.

- Вот.

‘Вот’ – оказалось серебряным стержнем со странной насадкой на конце и серебряным приспособлением странной формы.

- что это?