Гончие Артаксеркса

Большое помещение было разделено натянутыми красными полотнами тканей на маленькие комнатушки, в одной из них Артаксеркс со своим врачом ждали вызова.

Владыка был в полном ритуальном облачении, даже лицо его было накрашено на мидийский манер. Его бордово-красный кандис был искусно расшит золотом. Свет от огня полыхавшего в треножниках, яркими искрами играл в золоте, надетом на Охе в большом количестве.

Мужчина волновался, он мерил свою клетку как лев, хозяин зверей, ходя туда-сюда, только вместо хвоста, на поворотах взлетали полы кандиса.

Великий Ох боялся, не столько за себя, сколько за верного Аджи. Он уже видел багоя на дыбе, в окружении бесстрастных жрецов. Как маги всеми правили почти стёрлось из памяти, но именно это, когда-то обескровило власть и, только, божественным жребием, по ржанию своего жеребца был избран Дарий. Правитель боялся повторение истории. Если сейчас убьют его багоя, то, вскоре и до него доберутся. Да и отдавать своего мужчину на растерзание жрецам, Ох не собирался. Он готовился бороться за него со всем остервенением уходящих лет, страха одиночества, потери единственного близкого человека. Артаксеркс готовился к обороне, даже сейчас, в своём глубоко почтенном возрасте, он был ещё бодр и полон сил. Ох не обращал внимание, на застывшего у колоны Маржика, он собирался на свой бой со жрецами. Жаль, что не успел он взять с собой слова пророка, как бы они сейчас ему пригодились.

Правитель прекрасно знал кто за всем этим стоит. Если с Атоссой они давно пришли к общему соглашению: не лезть в жизнь друг друга, то старшая их сестрица совала свой нос везде, и он Владыка, должен теперь отчитываться перед её науськанными прихвостнями. Овдовев и уйдя в храм, Сисигамбиз, казалось мстила своей семье живущий по мирским законам.

— Мужика у не лет десять не было, вот и жечью и пышет, — прошипел он себе под нос.

«Храм Анаитиды подразумевал и храмовую проституцию, но ведь эта злобная тварь объявила себя белой дамой, почтенной матерью, и не подпускает к себе мужчин, как непорочная Ардви, храмом она что ли ошиблась. Да и даэвы с ней, так нет, другим спуску не даёт,» — Артаксеркс злясь на сестру топнул ногой.

Появилась служанка жены, молоденькая, худенькая как тростинка. Змейкой она шмыгнула к Великому Правителю, что бы передать большой библон. В ней заключался канон данный пророком Заратушрой.

Атосса позаботилась о нём, не забыла… Ох вцепился в библон, будто это был его единственный щит от озверевших жрецов. Было страшно, и только взывая к Ахуре, положившись на его волю и собрав всю свою в кулак, он сможет выдержать это испытание.

Группа багоев наконец снизошла до Правителя, вышли тесной кучкой, глаза прячут, взгляд отводят, сами чуют, что ввязались не по правде. Этих бездельников целый штат, при каждом Владыке, при каждом его родственнике и приближенном, все тайны двора знают, везде нос суют и по ветру держат.

Подошли, поклонились, зайти к жрецам пригласили, ведут скромно, почтенно, Ох сразу понял, пока не его время пробило, если багои себя виновато чувствуют, значит нет у магов на него ничего. Владыка последовал за ними, а следом уже врач.

В комнате, освящённой дрожащим пламенем, их ждали жрецы, сидящие на полу полностью закутанные в ритуальные одеяния серо-голубого цвета, низ лица каждого покрывал паити, противостоящий загрязнению священного огня человеческим дыханием.

Именно на их суд призвали Владыку.

Обвиняли Правителя в нарушении заповедей Заратуштры, общение с некромантом и даэвами. Ему тут же объявили, что по иску великой жрицы Анаитиды, ему выдвинуты обвинения, и предстать он должен перед Ахурой и его Спентами. Варун судьёй ему будет.

Владыка опустился на колени возле каменного алтаря, где горел огонь, руки он положил на библон, и это давало силы. Маржик встал за его спиной, поддерживать, наблюдать и контролировать решение жрецов.

— Бог великий Аурамазда, который создал эту землю, который создал то небо, который создал человека, который создал благоденствие для человека, который сделал Тебя, Артаксеркса Правителем единым над многими повелителями, спрашивает тебя: Верен ли ты ему? — начал жрец допрос.

— Я отвергаю дэвов.

Я провозглашаю себя поклоняющимся Мазде, учеником Заратуштры, врагом дэвов.

Я преподаю заветы Ахуры.

Я славлю Бессмертные Святые Силы и взываю к ним, — заученно, с выражением и искренне произнёс Ох. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

Жрец жестом попросил Владыку показать руку, что тот и исполнил задрав рукав. Маг проверил движение вен. Утвердительно кивнул остальным восьми жрецам.

— Видел ли ты, Артаксеркс Ох, чтобы багой Аджи поклонялся Ахриману?

— Нет, не видел, — не покривя сердцем ответил Владыка, о чём свидетельствовало ритмичное биение его вен. Багой не посвящал его в свои ритуалы, да он и не стремился их знать. Те немногие, на которых Оху привелось присутствовать имя врага Ахура Мазды не упоминалось.

— Видел ли ты, или знаешь, Артаксеркс Ох, чтобы багой Аджи общался с даэвами? — сурово спросил жрец.