Гонка разоружения

Я посмотрел ему в глаза. «Сэр, там, откуда я родом, если командующий говорит, что ему нужна карта на стене, это единственный приказ, который он должен отдать. Вы сказали, что вам нужна карта района операций. Я достал вам карту».

Ладжуа посмотрел на меня, затем на карту, а затем снова на меня. «Я думаю, мне лучше следить за тем, что я говорю перед морскими пехотинцами». Он вернулся в свой кабинет, оставив меня стоять там с Томом Броком, который смеялся. (Позже, когда из картографического агентства Министерства обороны позвонили и спросили о выставлении счетов, у кого-то хватило предусмотрительности отменить мой первоначальный запрос на изготовление карты).

«На кого ты работаешь?» — спросил меня Брок. Я сказал ему, что понятия не имею, очевидно, меня не было в новой организационной структуре. «Ты хоть немного говоришь по-русски?» — спросил он.

Я сказал ему, что два года изучал русский язык в колледже, но в то время играл в футбол и пил пиво. Том Брок рассмеялся над этим. «Мы можем закрыть на это глаза. Как насчет того, чтобы стать инспектором?»

«Да, сэр, — сказал я без малейшего колебания. — Я бы с удовольствием».

Другой армейский подполковник подошел к Тому Броку и мне и представился как Пол Нельсон. Том рассказал историю о карте, и Нельсон тоже рассмеялся. «Мы могли бы использовать такого рода мотивацию и инициативу», — сказал он. Они отправили меня домой принять душ и переодеться, приказав доложить им позже в тот же день.

Что я узнал, так это то, что Тому Броку и Полу Нельсону было поручено вместе с подполковником морской пехоты по имени Лоуренс Келли разработать оперативные требования для проведения инспекций на местах. Они обладали большой гибкостью, когда дело доходило до выбора членов команды, и, похоже, мне было суждено стать членом либо команды Брока, либо команды Нельсона. Это, сказал я себе, было именно тем, что я хотел сделать.

Позже в тот же день я нашел двух подполковников и представился. Разведывательное управление Министерства обороны (DIA) поручило разработать курс для инспекторов, и мне сказали отправиться на военно-воздушную базу Боллинг, где располагалась штаб-квартира DIA, и установить связь с людьми, проводившими курс. Едва я прошел по коридору, как подполковник морской пехоты Лоуренс Келли приказал мне остановиться. «Вы лейтенант Риттер?» — резко спросил он.

Я ответил утвердительно, после чего он продолжил говорить со мной уже по-русски. Слова вылетали из него очень быстро. Я не был готов к этому, и мне потребовалось несколько мгновений, чтобы хоть чуть-чуть понять, что он изъясняется по-русски, не говоря уже о том, чтобы понять, что он говорит. Келли имел заслуженную репутацию лучшего русского лингвиста в вооруженных силах США. Он также говорил так быстро, что получил дословное русское прозвище «пулемет», или «machinegun», если переводить на английский.

Примерно через 30 секунд прослушивания я прервал Келли, сообщив на своем лучшем, настоянном на пиве русском языке второго курса колледжа, что я его не понимаю, и не мог бы он, пожалуйста, повторить и говорить помедленнее. Его глаза вспыхнули неподдельным гневом. «Ты ни черта не знаешь по-русски, не так ли?»

«Я этого не говорил, сэр», — ответил я.

«Мы не можем допустить, чтобы ты ставил в неловкое положение Соединенные Штаты и Корпус морской пехоты, — огрызнулся Келли. — Ты не квалифицирован как лингвист, и как таковой не квалифицирован для работы в инспекционной группе. И пока я здесь, ты не ступишь ногой в Советский Союз в качестве члена этой организации».

Я вернулся туда, где были Том и Пол, и сообщил им, что произошло. Подполковник Нельсон усмехнулся. «Ну, полковник Келли курирует языковую квалификацию, и мы не можем обойти его. Договор будет действовать еще какое-то время. Совершенствуйте свои языковые навыки, и мы найдем способ привлечь вас в команду».

И вот так я снова стал безработным.

Подполковник Келли был прав; основываясь на стандартах, которые были определены генералом Ладжуа, я не был квалифицирован. Руководители групп должны быть созданы по образцу самого Ладжуа — FAO, специализирующиеся на СССР, имеющие формальную лингвистическую подготовку, ученые степени в соответствующей области, выпускники USARI в Гармише и, по крайней мере, имеющие одну стажировку за плечами, предпочтительно в USMLM в Потсдаме или в качестве помощника атташе в Москве. Как позже отметил Лоуренс Келли, «начальники групп были независимыми руководителями патрулей, с которыми у вас было бы очень мало контактов после их развертывания и на которых вы должны были безоговорочно полагаться. Вы должны были обучить их, насколько это было возможно, дать им адекватное руководство, объяснить специфику договора, заставить их выполнять всю работу, которая для этого требовалась».