Гонка разоружения

Переломным моментом стала моя встреча с разведывательной службой Министерства обороны. Договор о РСМД допускал присутствие не более 30 инспекторов для проведения инспекций системы контроля периметра (PPM) в Воткинске. Из них пять планировалось набрать из военного персонала OSIA или другого правительственного персонала. Остальные 25 должны были являться гражданскими подрядчиками. Эти подрядчики требовались для функционирования инспекции, но к концу апреля контракт на выполнение этой задачи еще не был заключен. У нас заканчивалось время, чтобы набрать достаточное количество квалифицированного персонала, обучить его и пройти проверку службой безопасности, если мы собирались уложиться в жесткие сроки, установленные договором для осуществления. Поскольку договор, как ожидалось, вступит в силу 1 июля 1988 года, было ясно, что OSIA потребуется задействовать базовые инспекционные группы из 10 человек на основе ротации, чтобы удовлетворить потребности в рабочей силе для первоначальных проверок. Это было приемлемо в первые дни проверки. Но как только начало привозиться специализированное оборудование, предусмотренное для постоянной эксплуатации объекта, временных инспекторов необходимо было заменить подготовленным гражданским техническим персоналом.

США никогда не сталкивались с подобной проблемой контрразведки — 30 американцев, вовлеченных в важную работу по проверке соблюдения контроля над вооружениями, живущих и работающих в центре Советского Союза (который считался враждебной угрозой) более чем в 700 милях (1126,54 км) от ближайшего посольства США. Агент DIS убедил меня в необходимости всестороннего процесса проверки перед приемом на работу, включая проверку на полиграфе контрразведывательного уровня, для всех гражданских контрактников, которых, как ожидалось, должны были направить в Воткинск. Обычный срок для процесса отбора, подобного предусмотренному, занимал месяцы. Требовалось, чтобы это было сделано за недели. Вместе мы проработали детали, необходимые для ускорения этих усилий.

Мои встречи с DIS заставили меня задуматься о том, что делается в отношении американского военного персонала, который будет направлен в Воткинск. Во всяком случае, этот персонал подвергался большему риску, чем гражданские лица, учитывая их деликатное прошлое. Я запланировал встречи со старшими агентами контрразведки из АНБ и INSCOM, чтобы обсудить этот вопрос. Их рекомендация заключалась в том, чтобы я организовал параллельный процесс проверки для всего военного и правительственного персонала, назначенного в Воткинск, включая проверку на полиграфе контрразведывательной службы.

Первым препятствием, с которым я столкнулся, была безопасность — я должен был держать существование такой программы в секрете, исходя из теории, что, если Советы узнают о ней, они смогут найти способы победить ее. Я организовал встречи в Пентагоне на уровне помощника заместителя министра обороны, чтобы создать то, что было известно, как Специальная программа доступа, или SAP, для моего еще не определенного плана поддержки боткинской контрразведки. Я убедил Пентагон в необходимости срочности, и SAP был утвержден менее чем за неделю — беспрецедентное достижение в то время. Затем, работая с экспертами по полиграфу из АНБ и INSCOM, я разработал план поддержки полиграфологов, который требовал, чтобы весь персонал, направляемый в Воткинск, проходил проверку перед допуском к работе, а также и случайные проверки на детекторе лжи во время несения службы. Этот план был также одобрен в рамках SAP.

Последней частью моего плана поддержки контрразведки была встреча с помощником заместителя министра обороны по закупкам, который курировал работу OSIA, и просьба, чтобы Министерство обороны выделило дополнительные три должности на полный рабочий день в OSIA для сотрудников контрразведки, которые будут направлены под прикрытием в агентство для поддержки миссии в Воткинске. По крайней мере, один из этих офицеров должен был постоянно находиться в Воткинске, и все это должно было быть выполнено в рамках SAP. Это тоже одобрили.

Полковник МакНиколл вернулся в Вашингтон, за ним вскоре последовал Эд Карран. Я кратко проинформировал их обоих о том, чего я достиг в их отсутствие, и они были одновременно впечатлены и огорчены.

«Кто еще знает об этом?» — спросил меня Эд Карран.

«Кроме людей в Пентагоне, которые одобрили это, и вас двоих? Никто», — ответил я.

«Даже генерал Ладжуа?»

Мой отрицательный ответ поверг их в шок. «Что ж, — сказал Карран, — его необходимо проинформировать».