Гонка разоружения

На пике своей ракетной производительности в 1987 году Воткинский машиностроительный завод выпускал около 157 современных ракет в год (30 SS-23, 65 SS-20 и 62 SS-25). Дополнительные контракты на более старые ракеты «СКАД» также выполнялись в объеме нескольких сотен ракет в год. На производство каждой ракеты SS-23 требовалось примерно 6820 часов, причем время почти равномерно распределялось между операциями на главном заводе в центре Воткинска и операциями на заводе окончательной сборки, который контролировался американскими инспекторами. Эти цифры были больше для SS-20 (7000 часов) и SS-25 (7200 часов). Общее количество часов, затраченных Воткинским заводом на производство ракет в 1987 году, составило около 1 105 600 (204 600 для SS-23, 455 000 для SS-20 и 446 000 для SS-25). Одним росчерком пера Рейган и Горбачев ликвидировали около 659 600 часов производительности, что составляет более 60 % годового дохода Воткинского завода.

Внезапное появление Договора о РСМД застало всех врасплох, особенно менеджеров и директоров Воткинского завода. Эта секретная, узкоспециализированная работа, необходимая для изготовления и сборки баллистических ракет, была такова, что для производства SS-23, SS-20 и SS-25 использовалась одна и та же рабочая сила. Эти специалисты должны были бы оставаться на месте, учитывая, что Воткинский завод все еще производил ракету SS-25. Их статус не изменился, а это означает, что их заработная плата по-прежнему субсидировалась из государственных средств. Чего, однако, не хватало в этом учете, так это дохода, получаемого от количества произведенных ракет — завод платил рабочей силе 40 % сверху от суммы, заработанной от предыдущей производительности.

Хотя Альянс Сабиров не знал, стоимость производства одной ракеты SS-20 (в то время это было государственной тайной) составляла около 165 000 советских рублей (около $217 000 в 1986 году или $516 000 в 2020 году). Рентабельность Воткинского завода, когда речь шла о производстве ракет, составляла около 3,3:1 — на каждый потраченный рубль завод приносил в 3,3 раза больше прибыли. Воткинский завод тратил на производство SS-20 около 3 100 000 руб. в год, получая более 10 261 000 руб. дохода, тем самым получая прибыль в размере более 7161 000 руб. Аналогичные показатели прибыли существовали и для ракет SS-25, при этом прибыль от SS-23 была несколько ниже.

Однако концепция прибыли, используемая Воткинским заводом, мало похожа на концепцию прибыли, поскольку она применима к подлинной рыночной экономике. Цена одной ракеты, произведенной на Воткинском заводе, была продиктована командно-административными процессами, связанными с бюрократией оборонной промышленности, которая использовала четко определенный набор правил установления цен для военного производства. Именно эти правила, а не реалии рыночных сил определяли уровень цен.

Эти уровни цен, в свою очередь, отражали расчеты конечного использования, в отличие от расчета по сектору происхождения; то есть стоимость ракеты, поставляемой в Ракетные войска стратегического назначения, отражает только стоимость продукта, отправленного в пункт конечного спроса (конечного использования), а не включает затраты, понесенные в течение производственного цикла ракеты (сектор происхождения). В то время как система ценообразования, используемая Советами, пыталась компенсировать это, добавляя к цене конечного использования ракеты стоимость компонентов (на которые приходилось около 70 % от общей цены ракеты), цена компонентов все равно отражала только их стоимость конечного использования в качестве отгруженных с соответствующих заводов в Воткинск.

Суть заключалась в том, что цена, используемая бюрократией советской оборонной промышленности, не соответствовала фактической стоимости ракеты, которая была намного выше той, что взималась. Цены, установленные Министерством обороны, были установлены произвольно, без учета фактических затрат. Это могло быть сделано благодаря свободному потоку субсидий, которыми пользовались заводы оборонной промышленности, такие как Воткинск. Одна из крупнейших из этих субсидий была получена не за счет снижения себестоимости продукта, а, скорее, за счет снижения затрат производителя, что в случае Воткинска означало затраты на рабочую силу и материалы. Предоставляя без взимания надбавки рабочую силу самого высокого качества на Воткинском заводе, бюрократия оборонной промышленности фактически снизила стоимость трудовых затрат, которые были задействованы в производстве ракет. Таким образом, цена ракеты стала практически несущественной, поскольку именно субсидии от центральной бюрократии, а не фактическая стоимость ракеты, определяли стоимость производства ракет.