Гонка за смертью

– Этот зал предназначен для игр, – негромко сказал он. – Иначе зачем нам тут собираться? Здесь мы просто спорим об указах, повлиять на которые никак не можем, однако мы поддерживаем эту традицию, поскольку – будем честны, будущая императрица, – поскольку она позволяет вам, мне, и остальным серекам напускать на себя важный вид. Такова роскошь, которая доступна только богачам, верно? Все это – огромный фарс, но он продолжается, потому что он работает. Вам прекрасно известно, убежище императора позволяло нам поддерживать перемирие, однако сегодня вы нанесли по этому перемирию мощный удар. Довольно смелый ход.

Сизин посмотрела на него поверх блестящих шлемов стражи.

– Мне кажется, что руководству города давно пора перейти к смелым действиям. И нет, твоего мнения я не спрашивала.

– Ваше высочество, перемены хороши только для того, кому они выгодны. Кое-кто из нас провел при дворе несколько десятилетий…

– В твоем случае – пять.

– Именно, – улыбнулся Бун. – И за это время особых перемен мы не наблюдали. Ваш дед, ваш отец и ваша мать всегда держали Облачный двор на почтительном расстоянии, и это было мудрое решение. Почему? Потому что так они поддерживали равновесие сторон в игре. Пока сохраняется равновесие, мы довольны, мы забываем о том, что трон… – Бун сделал паузу и показал на пустое мраморное кресло, – …что он всегда здесь, что на него можно предъявить права. Однако сегодня вы начали говорить за императора и раздавать обещания. Ваше высочество, обещания похожи на шакалов. Вы когда-нибудь держали шакалов? Они дикие, но умные звери. Кормите их, и тогда они будут вам преданы. Но если убрать руку… Как я и сказал – они дикие.

Сизин ухмыльнулась.

– Серек, может, этот зал и предназначен для игр, но мой дом – это дом клинков. Я родилась и выросла здесь. Не забывай об этом, если собираешься открыто мне угрожать.

Бун выдержал ее взгляд, но затем поклонился, уступая.

– Ваше высочество, я всего лишь предупреждаю вас о том, что необходимо действовать осторожно. Я бы не посмел угрожать будущей императрице или его императорскому величеству, но при Облачном дворе есть и другие – те, кто на это способен. Те, чьи амбиции растут. – От его высокомерия не осталось и следа; он обиженно надулся. – И раз уж речь зашла о семье… Есть ли новости о вашей матери? Когда можно ожидать возвращения императрицы?

– Она все еще в восточных землях, – холодно ответила Сизин. Это объяснение ей нравилось, и она не видела причин от него отказываться, особенно при том, что никаких вестей от Безела пока не поступало. – Видимо, она там задержится, серек Бун, так что вы успеете разжиреть, подбирая объедки с королевского стола.

Он понял ее и отступил. Гвардейцы повели его к выходу – все, кроме одного. Тень в золотых доспехах неподвижно застыла рядом с ней.

Сизин щелкнула пальцами перед лицом призрака.

– Приведи ко мне Итейна.

Лязгнув металлическими пятками, солдат помчался прочь, и у Сизин появилась возможность побродить по опустевшему мраморному кольцу Облачного двора и подумать, пока Итейн, не торопясь, шел на ее зов. Хотя поначалу она ходила по огромному залу бесцельно, вскоре она поняла, что стоит перед императорским троном. Он был простым: два прямоугольных подлокотника, высокая спинка, похожая на развернутый свиток, и плоская часть для королевского зада. Величественное кресло поражало материалом и отделкой. Весь трон был вырезан из глыбы экзотического бирюзового кварца и символизировал души, на которых была построена Арийская империя. Камень, похожий на стекло, был таким же прозрачным, разноцветным и изменчивым, как и Беспокойное море. Там, где солнечные лучи врезались в его верхний край, мрамор тускнел, становился зеленым, как песчаные отмели. У основания, где платформа разворачивалась, превращаясь в ступеньки, он был бездонным, зеленовато-синим.

На полированной поверхности трона были вырезаны имена всех императоров и императриц, которые взошли на престол, и их даты правления, даже если оно было совсем кратким. За тысячу лет порабощения и интриг на троне появилось великое множество имен, и некоторые императоры правили всего несколько дней, если не часов. Именами был покрыт и высокий свиток, и значительная часть подлокотников; иероглифы и древнее иератическое письмо следовали друг за другом без какого-либо видимого порядка.

Сизин поставила ногу на вторую ступень, наклонилась и протянула палец к широкой площадке у подножия трона. Покрытый медной краской ноготь написал ее имя большими, гордыми символами. Чем дальше, тем сильнее она прижимала палец, стискивая зубы так, что они заскрипели.

Не успела она закончить, как за спиной у нее загрохотали двери, и Итейн, волоча ноги, зашел в зал Облачного двора. Он ярко сиял, словно что-то его разозлило. Сегодня он выбрал кричащий жилет и такие же панталоны и поэтому издали был похож на вырвавшегося на свободу белишского павлина.

– Вызывали, ваше диковинство?

Сизин отошла от трона, словно ребенок, которого поймали с украденным печеньем. Она сжала кулак и почувствовала, как ноготь сломался под давлением.