Гонка за смертью

– Неужели? – заурчала она, широко раскрыв глаза. Я увидел скрытую за ними мертвенность, но на поверхности они блестели. Я увидел не кошку, но разъяренного зверя – его грива развевалась на ветру, а мускулы дрожали. Я услышал, как над равниной летит рев, услышал его эхо – и моя грудь не завибрировала вместе с ним.

Я увидел, как смотрю на самого себя, который рычит. Я почувствовал тяжесть клыков в моей пасти, давление меха на свое тело, ощутил горячее дыхание, которое пролетает над свисающим языком. Я почувствовал, что мой желудок свело от лютого голода. Я мечтал испытать себя, сомкнуть свои челюсти на стоящей передо мной голубой фигуре.

Внезапная встряска вырвала меня из этой странной фантазии. Я вернулся в свою оболочку и снова увидел перед собой черную кошку. Она уже оседала на землю.

– Найди последователей Сеша, – сказала Башт. – Останови их. Спаси нас.

Ее воля покинула существо. Глаза кошки закатились, ее тело упало на песок, и она снова стала мертвой. Над ней зажужжала одинокая черная муха. Я надеялся, что мое наказание продлится не больше одного дня или что кто-нибудь уберет кошку. Даже после смерти я не полюбил червей: меня от них тошнило. Когда над маленьким трупом закружили мухи, я старался смотреть куда угодно, лишь бы не на кошку, но продолжал обдумывать ее слова.

Мою ситуацию никак нельзя было назвать нормальной, но все равно существовала линия между ней и абсурдом.

Нет, это ерунда. Полная херня. Просто накопившаяся во мне тревога извлекла из памяти какую-то песню, которую я когда-то услышал в таверне, и превратила ее в реальность. Это действительно было похоже на одну из старых баллад: мертвые боги, которые вселяются в мертвых существ и рассказывают мне сказки про фанатиков, рок и страшные потопы. В таких песнях всегда шла речь о какой-то великой погибели, и простофиле, который совершенно случайно обладал силой, позволявшей справиться с напастью. Я отказываюсь быть этим простофилей. Если у меня и есть какая-то великая сила, то это способность к самосохранению, а она требовала от меня забыть иллюзии, вызванные жарой и беспокойством.

Однако почему-то я не мог забыть того, как вибрирует рык в моей груди, не мог забыть дурацкое выражение своего лица, когда я видел самого себя лучше, чем в любом зеркале. Я был столь же чужим самому себе, как и незнакомец на улице. Я был так же отделен от самого себя, как небо отделено от земли.

Я встряхнулся, чувствуя, что ослаб от жары, и принялся что-то бурчать себе под нос, чтобы заглушить слова кошки. Я никогда не любил петь, и несколько призраков-садовников стали неодобрительно на меня поглядывать, но пение отлично помогало отвлечь внимание.

Векс выглянул из-за решетки; его слепые глаза смотрели мимо золотой филиграни на бледное, усатое и надменное лицо.

– Да?

– Приведи свою хозяйку, тень. Скажи ей, что в гости пришел тор Баск.

– Боюсь, что вдова Хорикс не имеет привычки принимать тех, кто пришел без доклада.

– Так доложи обо мне, и тогда мне окажут теплый прием.

– Я…

– Ты что, не слышал меня, тень? Зови свою тал.

– Разумеется, тор Баск. Подождите здесь, пожалуйста.

Векс попытался захлопнуть решетку, но рука тора пролезла в щель. Когда тору прищемило пальцы, он, похоже, пожалел о своем решении, но с места не сдвинулся. Стражники по обеим сторонам двери рассвирепели, но призрак жестом остановил их.

– Ты полагаешь, что я должен ждать здесь, на солнце?

– Боюсь, что так, тор, – ответил Векс, изо всех сил стараясь не нахмуриться. – Мне выданы четкие распоряжения.

Возмущенное ворчание заглушил грохот закрывающейся двери.

Векс побежал вверх по лестнице и вскоре уже стучал в дверь своего начальника.

– В чем дело? – заревел голос.

– Господин Ямак, это Векс.

– Заходи!

В комнате висел дым от курившихся благовоний. Ямак, похожий на вспотевший валун, возвышался над столом. Он тыкал тростниковым пером в большой свиток и, прищурившись, вглядывался в ряды чисел. Похоже, эта задача полностью поглотила его.

– Пришел посетитель, – сказал Векс.

Ямак резко поднял голову.

– Что?

– Тор Баск. Пришел к вдове.

– Нет, он не может ее увидеть.

– Он настаивает.

– Проклятые торы! Ведут себя так, словно это их город.

– А разве это…

– Ладно, ладно!

Ямак хлопнул пером об стол, забрызгав свиток чернилами, после чего, вполголоса выругавшись, начал подниматься с места. Он провел ладонью по лбу, и с нее потекли капли пота.

– Пусть ждет во внутреннем дворике под присмотром охраны. Я загляну к вдове.

Спустившись, Векс встал между охранниками и, поправив на себе одежду, приказал распахнуть двери.

Не успел Векс пригласить тора Баска войти, как тот широким шагом зашел на внутренний дворик, словно к себе домой, а затем снял с себя накидку и набросил ее на ближайшее копье. На нем была короткая куртка золотистого цвета, от которого едва не отрывались пуговицы, и мешковатый костюм из белого хлопка. На его голове, покрытой редкими сальными волосами, сидела остроконечная шляпа. У него была бледная кожа, как у северянина, и от жары она не стала смуглой, а порозовела.