Гонка за смертью

Мне захотелось сжаться в комок. У меня закружилась голова, словно я целый день провел в таверне.

– Шестнадцать…

– Тысяч.

– И все они здесь?

– Ты видишь в башне шестнадцать тысяч теней? – рявкнула она. – У меня есть компании, заводы и торговые дома. Назови мне свое имя или останешься здесь еще на неделю. Когда я с тобой закончу, ты будешь стоить меньше, чем мешок прошлогоднего зерна.

– Келтро. Келтро Базальт. Возможно, вы про меня слышали.

– Откуда ты родом?

Я закачался.

– Что вы… что вы строите?

– Отвечай!

– Таймар, в провинции Фолт, что рядом с Холодным Разломом.

– Ты говорил, что был мастером? Делал хранилища?

– Я – замочный мастер. Лучший в Дальних Краях.

Она сплюнула что-то зеленое мне под ноги. Я тупо смотрел на ее плевок, не понимая, почему рядом со мной по-прежнему валяется мертвая кошка.

– Ложь! – крикнула вдова Хорикс.

– Это правда…

– Зачем ты прибыл сюда? От кого ты бежал?

– Я не бежал. Не в этот раз. Мне назначили встречу. В…

Бах. Мои пары столкнулись с песком: меня подвела концентрация внимания. Я обмяк и начал понемногу просачиваться между песчинками.

– Твою мать! – выругалась вдова и во все горло принялась звать на помощь.

Я моргнул и вдруг заметил, что меня окружают другие тени. Векс уже был тут, и что-то потекло по моему лицу. По моему телу побежала дрожь, словно солнце внезапно скрылось за облаком или за крышей. Я упал вместе с ним и оказался в каком-то темном месте. На меня светили пять тусклых звезд. В центре между ними сверкала яркая точка.

Глава 15. Упыри

«Ваше величество, проведя осмотр ваших вооруженных сил, мы насчитали двести пятьдесят четыре тысячи живых, тридцать шесть всадников на лошадях или насекомых. Полужизней мы насчитали один миллион, триста тысяч и шесть сотен».

Очередной отчет Палаты военной мощи, 1001 год по аркийскому летоисчислению

Постепенно жуткий ритм солнца стал менее невыносимым. Сопротивляться монотонности восходов и закатов было бессмысленно. Голый склон горы превратился в место борьбы противоположностей: день сменялся ночью, жара – холодом, ослепительно яркий свет – глубочайшей тьмой. Но это было предсказуемо, а всем предсказуемым можно управлять. В этом помогало время – и отсутствие других вариантов.

Непредсказуемой оказалась вонь, исходящая от трупа Фаразара.

Нилит и не знала, что тело может так сильно смердеть на жаре. В Араксе нередко можно было увидеть животных, убитых солнечными лучами; и они могли лежать на улицах несколько дней, наполняя воздух смрадом. Однако Нилит никогда не приходилось делить одну лошадь с трупом и ощущать весь спектр запахов разложения. Как только Нилит привыкала к одному запаху, появлялся другой, вызывавший у нее тошноту. Под действием тряски жирное, промаринованное вином тело Фаразара начало еще и хлюпать. Как ни пыталась Нилит прислушиваться к шелесту песчинок, которые уносит горячий ветерок, и к стуку копыт, и даже к ворчанию призрака Фаразара, но она все равно слышала этот звук.

Ночи на склонах Огненного хребта стали священным временем: устраиваясь на ночлег, Нилит укладывала труп где-нибудь подальше от костра и на время избавлялась от хлюпанья. Кроме того, Нилит могла дать отдых ноге, которая, хотя и вылечилась благодаря магии бельдам, все еще болела от того, что целый день билась о лошадиный бок.

Склоны пока что не стали сложной задачей: тропы были просто извилистыми и постоянно петляли по серо-бурому сланцу, чтобы уменьшить угол подъема. Практически не чувствуя, что они вообще продвигаются, Нилит и Фаразар теперь могли смотреть на раскинувшуюся под ними огромную пустыню, где холмы были просто прыщами, а дюны – трещинами на желтой ладони.

В ту ночь на небе светили луна и звезды, а где-то вдали, на фоне бескрайних пустошей, горела пригоршня костров. На востоке, на самом горизонте мягко светился небольшой город или каменоломня. Тонкое, угольно-черное русло реки петляло между дюнами, направляясь на северо-восток.

На западе в разных направлениях шли караваны душеторговцев или кочевников. Нилит даже видела крошечных газелей или жирафов, которые неслись по солончакам. Возможно, за ними гнались саблезубые кошки или шакалы. Если Нилит вглядывалась более пристально, то могла разглядеть еле заметные фиолетовые огни, зависшие между дюнами. Это были приманки дюнных драконов; высовывали светящие щупальца – так, как рыбак забрасывает удочку, – и терпеливо ждали, когда очередную жертву одолеет любопытство.

Костер Нилит был спрятан за камнем, подальше от внимательных глаз тех, кто мог находиться непосредственно выше или ниже ее. Горячий дневной ветер к ночи похолодел и с завистью трепал пламя костра.