Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии

Тем самым Линкольн давал понять, что Военное министерство должно было выдвинуть возражения против полной передачи Курил СССР ранее, однако этого сделано не было; теперь же приходилось просто смириться с последствиями данного просчета. Эту перемену настроения в Военном министерстве с радостью восприняли в Госдепе, и итоговая редакция ответа Трумэна Сталину была «подготовлена Государственным департаментом и адмиралом Леги»[502].

Притязания Сталина на Хоккайдо Трумэн решительно отверг: он не собирался уступать ни дюйма. Однако на самом деле позиция США в отношении Хоккайдо была не такой твердой, как кажется. В отчете о будущей оккупации Японии, составленном в Военном министерстве, рассматривалась возможность ее разделения на оккупационные зоны, и в одном из вариантов Хоккайдо, а в другом – Хоккайдо и Тохоку отходили Советскому Союзу[503]. Однако этот отчет остался всего лишь мысленным экспериментом стратегов из Военного министерства; когда с этим документом ознакомился Стимсон, он однозначно заявил, что Хоккайдо войдет в американскую оккупационную зону. Того же курса придерживался и Трумэн, когда отправлял ответ Сталину. Впрочем, вряд ли можно считать, что на решение Трумэна сильно повлияла именно позиция Стимсона, который в тот момент уехал из Вашингтона в заслуженный отпуск. Хотя у нас нет документальных свидетельств, подкрепляющих это предположение, скорее всего наибольшее влияние на президента в его переписке со Сталиным оказал Бирнс.

Ловко составленное письмо Сталина поставило Трумэна в положение, когда он не мог отказать советскому лидеру в его первом требовании. Президент США категорически отверг посягательства Сталина на часть Хоккайдо, но, отказав СССР в праве на Курилы, Трумэн рисковал тем, что Сталин мог вовсе отклонить Общий приказ № 1. В таком случае не было никаких гарантий, что советские войска остановятся у 38-й параллели в Корее или будут сотрудничать с союзниками в Маньчжурии. Более того, отвечая отказом на требование Сталина о Курилах, Соединенные Штаты должны были начать собственную Курильскую операцию, а это могло привести к столкновению с советскими войсками. В Вашингтоне никто не считал, что контроль над Курилами так важен для стратегических интересов США, чтобы рисковать из-за этого вооруженным конфликтом с Советским Союзом. Когда Трумэн уступил Сталину в этом вопросе, судьба Курил была решена.

Выразив согласие с предложениями Сталина (за исключением второй поправки), Трумэн тем самым согласился включить Ляодунский полуостров в советскую оккупационную зону. Это поставило крест на планах США занять Дайрен. 18 августа между Линкольном и адмиралом Гарднером состоялся телефонный разговор, в котором они обсудили все сложности, связанные с проведением Дайренской операции. По словам Гарднера, военно-морской флот США мог отправить войска в Дайрен «в любой момент». Проблема была не в физической возможности, а в целесообразности. Линкольн сказал: «…на самом деле мы не считаем целесообразным в настоящее время отправлять в Дайрен крейсер или другие суда ВМС ради того…» – «Чтобы насолить русским», – закончил за него фразу Гарднер. По их оценке, советские войска должны были захватить Дайрен к понедельнику, 20 августа. Гарднер сказал: «Мы считаем, что русские в любом случае окажутся там раньше нас, и, послав туда корабли, мы все равно не сможем помешать им занять территорию порта, а нас больше всего интересует именно эта территория, портовая инфраструктура и все такое прочее». Линкольн согласился с этим[504]. Так США отказались от военной операции в Дайрене.

В отличие от американцев, Сталин не медлил с захватом Дайрена. После получения ответа от Трумэна Антонов 20 августа приказал Василевскому «подготовить и провести быстрее авиадесантную операцию для занятия Порт-Артура и Дайрена». В тот же день Василевский доложил Сталину, что отдал приказ Забайкальскому фронту захватить Порт-Артур и Дайрен с помощью внезапной авиадесантной атаки[505].

Однако США были твердо намерены удержать под своим контролем всю территорию Кореи к югу от 38-й параллели. Хотя Сталин и согласился с этой демаркационной линией, в Объединенном комитете начальников штабов продолжали испытывать тревогу на этот счет. В докладной записке ОКНШ было сказано следующее: «По неподтвержденным данным, советские войска планируют продолжить наступление к югу от 38-й линии». Далее там спрашивалось, каким образом Макартур и Нимиц собираются реагировать на эти действия русских. Нам неизвестно, что ответили Макартур и Нимиц на этот запрос, но, как оказалось, опасения ОКНШ были беспочвенны. Советские войска не были заинтересованы в пересечении 38-й параллели и дальнейшем продвижении на юг. На самом деле, когда Сталин не стал возражать против того, чтобы демаркационная линия прошла по 38-й параллели, Раск был «несколько удивлен». Американцы установили надежный контроль только над теми территориями, куда русские и не собирались соваться.