Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии

Однако это еще не все. За решением американского президента не включать этот пункт в текст Потсдамской декларации скрывалась еще одна тайная причина. Трумэн знал, что требование о безоговорочной капитуляции без обещания сохранить конституционную монархию будет отвергнуто японцами. Отказ Японии принять ультиматум нужен был ему для того, чтобы оправдать атомную бомбардировку. Трумэн не мог одобрить условие о конституционной монархии, так как был намерен использовать атомную бомбу.

Что, если бы Трумэн предложил Сталину подписать Потсдамскую декларацию, не внося в нее пункт о конституционной монархии?

В этом случае японское руководство поняло бы, что их последние надежды на завершение войны через посредничество Москвы обратились в прах. Поэтому им пришлось бы четко и недвусмысленно определиться с тем, принимать ли потсдамские требования или нет. Однако из-за неопределенности в вопросе о статусе императора раскол внутри политической элиты Японии все равно был неизбежен, и скорее всего, ни кабинету министров, ни «Большой шестерке» не удалось бы разрешить эти противоречия.

Задержка с ответом на потсдамский ультиматум, безусловно, привела бы к атомным бомбардировкам и вступлению в войну Советского Союза. Капитулировала бы Япония после первой атомной бомбы? Отсутствие в Потсдамской декларации пункта о сохранении монархического строя удержало бы партию мира, в том числе Хирохито и Кидо, от решительных действий с целью скорейшей капитуляции. В итоге последним ударом все равно стало бы вторжение СССР в Маньчжурию.

Что, если бы Трумэн предложил Сталину подписать Потсдамскую декларацию, в которой японцам было бы дано обещание сохранить конституционную монархию?

Это вынудило бы японское руководство решить вопрос о том, принимать ли потсдамские требования или нет. Военные, несомненно, настаивали бы если не на продолжении войны, то по крайней мере на выдвижении трех дополнительных условий к Потсдамской декларации, позволяющих спасти армию. Однако обещание сохранения монархического строя могло бы побудить членов партии мира предпринять активные действия для завершения войны до первой атомной бомбардировки, хотя нет никакой гарантии, что им удалось бы преодолеть сопротивление «ястребов». Ключевым вопросом здесь является то, как отреагировал бы на потсдамские требования Хирохито, если бы в них был пункт о сохранении конституционной монархии и они были бы подписаны не только Трумэном, Черчиллем и Чан Кайши, но и Сталиным. Безусловно, в таком случае эти требования вызвали бы у него меньшее отторжение, однако одного лишь обещания сохранить конституционную монархию, возможно, было бы недостаточно для того, чтобы убедить его поспешить с принятием ультиматума. Он все еще мог считать возможным договориться с противником о сохранении своих прерогатив в рамках Конституции Мэйдзи. Для того чтобы заставить его отступиться от этой позиции и согласиться с узкой трактовкой кокутай как сохранения императорского дома, требовался шок. Как показано в этой книге, одной лишь бомбардировки Хиросимы было для этого недостаточно. Ключевым событием, повлиявшим на решение императора, стало вступление в войну Советского Союза. Однако если бы Потсдамская декларация содержала пункт о сохранении конституционной монархии и была подписана Сталиным, капитуляция Японии могла бы наступить раньше – возможно, 10-го, в крайнем случае 11 августа, а не 14-го, как произошло на самом деле.

Впрочем, все эти «если бы» не имели никакого шанса реализоваться в действительности, поскольку Трумэн и Бирнс никогда бы на это не согласились по причинам, изложенным в первом гипотетическом сценарии. Атомная бомба стала для них решением проблем, которые ранее казались непреодолимыми. После того как был найден ответ на этот неразрешимый вопрос, Трумэн с Бирнсом не рассматривали других вариантов. У них была альтернатива выбранному пути, но они не сочли нужным ею воспользоваться.