Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии

Есть еще одна причина, по которой этот гипотетический сценарий вряд ли имел шансы на успех. Если бы Сталину в Потсдаме предложили подписать совместный ультиматум союзников, он бы никогда не согласился дать обещание сохранить в Японии конституционную монархию. Главной целью Сталина в Тихоокеанской войне было вступить в нее. Обещание конституционной монархии могло бы убедить Японию капитулировать до того, как советские танки пересекли бы маньчжурскую границу, а это стало бы для Сталина катастрофой, которой он пытался избежать любой ценой. Вот почему в версии совместного ультиматума, которую привез в Потсдам сам Сталин, содержалось требование о безоговорочной капитуляции. Если бы советскому вождю предложили присоединиться к ультиматуму, в котором имелось условие о сохранении в Японии монархического строя, он под любым предлогом попытался бы убрать его из финальной редакции. По иронии судьбы, и Сталин, и Трумэн, каждый по своей причине, были заинтересованы в том, чтобы настаивать на безоговорочной капитуляции.

Что, если Хиранума на императорском совещании 9-10 августа не настоял бы на своей поправке и японское правительство приняло бы условия Потсдамской декларации, «понимая их в том смысле, что они не содержат требования об изменении установленного государственными законами статуса японского императора»?

Поправка Хиранумы была чудовищной ошибкой. Хотя три «ястреба» в «Большой шестерке» выдвинули три встречных условия к Потсдамской декларации, им не хватало широты кругозора для того, чтобы сформулировать свои возражения, апеллируя к фундаментальным основам кокутай. Без поправки Хиранумы Хирохито поддержал бы принятие требований потсдамского ультиматума с одной оговоркой в той форме, в какой она была озвучена на первом императорском совещании; это условие, пусть и с натяжкой, соответствовало предложению о конституционной монархии, которое поддержали бы Стимсон, Леги, Форрестол и Грю. Если верить Баллантайну, Бирнс с Трумэном тоже могли бы согласиться с этим. Однако после поправки Хиранумы американское руководство не могло принять это условие, не поставив под угрозу выполнение своих главных задач в Тихоокеанской войне.

С другой стороны, с учетом глубокой неприязни, испытываемой Трумэном по отношению к японскому императору, даже при оставлении этого условия в его первоначальной редакции – сохранение установленного государственными законами статуса японского императора – или при использовании исходной формулировки, придуманной в японском МИДе («неприкосновенность императорского дома»), Трумэн и Бирнс все равно могли бы отклонить эту оговорку. Тем не менее любой из этих двух вариантов, вероятно, был бы одобрен Грю, Думэном и Баллантайном и укрепил бы позиции Стимсона, Леги, Форрестола и Макклоя, настаивавших на том, чтобы принять первый ответ японцев.

Что, если бы нота Бирнса содержала явное указание на то, что Японии будет позволено оставить конституционную монархию с сохранением существующей династии?

Отказавшись принять капитуляцию Японии на условиях Потсдамской декларации с оговоркой Хиранумы, США все равно могли пообещать японцам сохранить конституционную монархию. Отсутствие в ноте Бирнса такого обещания вызвало ответную реакцию со стороны партии войны и поставило под угрозу планы партии мира касательно скорейшего завершения войны. Если бы Бирнс гарантировал Японии конституционную монархию с сохранением существующей династии, Судзуки, возможно, не переметнулся бы временно в лагерь сторонников войны, а Ёнай не стал бы хранить молчание на совещании 12 августа. «Ястребы» возражали бы против ноты Бирнса, утверждая, что она несовместима с идеологией кокутай. Тем не менее обещание сохранить монархический строй выбило бы почву у них из-под ног, особенно с учетом того, что император более активно давил бы на правительство, вынуждая его принять ноту Бирнса. Сталин стал бы возражать против ноты Бирнса, если бы в ней содержалось обещание конституционной монархии, но Трумэн был готов принять капитуляцию Японии и без согласия советского лидера. При таком развитии событий Япония капитулировала бы 12 или 13 августа, а не 14-го числа.

Если бы не было атомных бомбардировок и Советский Союз не вступил бы в войну, капитулировала бы Япония до 1 ноября, когда должна была начаться операция «Олимпик»?