Гонка за врагом. Сталин, Трумэн и капитуляция Японии

Советские и патриотично настроенные российские историки после падения Советского Союза оправдывают нарушение Сталиным пакта о нейтралитете, утверждая, что это позволило завершить Тихоокеанскую войну и прекратить страдания угнетенных народов Азии, а также остановить бессмысленные жертвы среди самих японцев. Однако эта книга показывает, что внешнеполитический курс Сталина определяли экспансионистские геополитические соображения. Советский лидер проводил свою империалистическую политику с макиавеллиевской безжалостностью, изворотливостью и коварством. В конце войны он успел вмешаться в нее и захватить те территории, которые считал своими по праву. Хотя он недолгое время вынашивал планы по оккупации Хоккайдо и юридически нарушил условие Ялтинского соглашения, по которому должен был до вступления в войну заключить договор с Китаем, в целом Сталин соблюдал договоренности, достигнутые в Крыму. Однако захватив Южные Курилы, никогда не принадлежавшие России до конца августа – начала сентября 1945 года, он создал трудноразрешимый территориальный конфликт, известный как «проблема Северных территорий», который по сей день мешает сближению Японии и России. Российское правительство и большинство граждан России и сейчас продолжают цепляться за миф, согласно которому оккупация Советским Союзом южных Курильских островов была законным возвращением утраченных Россией территорий.

Действия Сталина в Тихоокеанской войне – это всего лишь несколько эпизодов из истории его жестокого правления. Хотя по сравнению с Большим террором и коллективизацией империализм не был худшим из совершенных им преступлений, он был неотъемлемой составляющей всего сталинского режима. Безусловно, его вероломство в отношении японцев и наглый захват территорий, осуществленный им в последние недели войны, не заслуживают добрых слов. Пока россияне не поймут этого, процесс самоочищения от сталинского прошлого так и не будет завершен до конца.

Мифология виктимизации и роль Хирохито

У японцев ушло некоторое время на то, чтобы осознать, что события, происходившие на Курилах в смутный период с 15 августа по 5 сентября, по факту являлись захватом собственно японской территории – актом, нарушившим Атлантическую хартию и Каирскую декларацию. Однако унижение, испытанное японцами в ходе четырехнедельной Советско-японской войны, стало результатом не только советской оккупации Курил. Захват Курильских островов стал последним в череде многих ударов, нанесенных СССР Японии, начиная с нарушения пакта о нейтралитете и вторжения в Маньчжурию, Корею и южную часть Сахалина и заканчивая депортацией и заключением в лагеря более 640 тысяч военнопленных. «Проблема Северных территорий», которую с момента окончания войны и до сего дня Токио требует разрешить до какого-либо сближения с Советским Союзом (с 1991 года – с Россией), является лишь символом глубоко укоренившихся в японцах недоверия и враждебности к русским, которые предали Японию в тот момент, когда она так отчаянно нуждалась в их помощи для завершения войны.

Наряду со вступлением в войну Советского Союза бомбардировки Хиросимы и Нагасаки привели к тому, что японцы стали воспринимать себя как жертв войны. То, что Гилберт Розман называет «хиросимским синдромом» и «синдромом Северных территорий», на самом деле является вывернутой наизнанку формой национализма [Rozman 1992:12–13]. Такое самовосприятие не позволяет японцам осознать собственную вину в развязывании войны в Азии. Руководство Японии могло капитулировать задолго до 14 августа 1945 года, например после капитуляции Германии, поражения в битве за Окинаву, предъявления Потсдамской декларации, атомной бомбардировки Хиросимы или вступления в войну Советского Союза. Мало кто в Японии осудил политическую элиту страны, затянувшую с капитуляцией. Если бы японское правительство безоговорочно приняло требования Потсдамской декларации сразу после ее опубликования, как на том настаивали Сато и Мацумото, не было бы атомных бомбардировок и война закончилась бы до того, как в нее успеет вмешаться Советский Союз. Правители Японии, которые обладали властью для принятия этого решения, – и не только сторонники войны, но и члены партии мира, включая Судзуки, Того, Кидо и самого Хирохито, – должны нести ответственность за разрушительный исход войны в большей степени, чем американский президент и советский диктатор.

В послевоенной Японии Хирохито благодаря своим «священным решениям» об окончании войны изображался спасителем Японии и японского народа. В самом деле, без личного вмешательства императора Япония бы не капитулировала. Правительство и «Большая шестерка» были безнадежно расколоты противоречиями и не могли прийти к согласию. Только император нашел выход из этого тупика. Его решимость и лидерские качества, проявленные им на двух императорских совещаниях, и стойкая поддержка дела завершения войны, которую он демонстрировал после судьбоносного разговора с Кидо 9 августа, стали определяющими факторами, приведшими к капитуляции Японии.