Гонщик

19 марта 1999

Дорогой Рыцарь,

Не могу поверить, что ты все это помнишь! И знаешь, ты слишком милый для козла. Не бойся, я никому не расскажу.

А ты больше совсем не рисуешь драконов? Меняю солнышко с улыбкой и радугу на клевого огнедышащего дракона.

Надеюсь, ты в порядке. Береги себя.

С любовью,

Биби

P.S. Мой любимый черепашка-ниндзя – Микеланджело. Он был умный и любил пиццу.

Глава 35

2 АПРЕЛЯ 1999

ДОРОГАЯ БИБИ,

Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ ДЕЛАТЬ. ЭТО ЗДОРОВО, НО ЭТО НЕ МОЖЕТ, КАК ПО ВОЛШЕБСТВУ, ИСПРАВИТЬ ВСЕ ДЕРЬМО. МОЖЕТ БЫТЬ, ТЕБЕ, МОЖЕТ БЫТЬ, КОМУ-ТО, У КОГО БЫЛИ МАМА И ПАПА, КОМУ ГОВОРИЛИ, ЧТО ОН ОСОБЕННЫЙ, ДУЛИ В ЖОПУ И ВЕШАЛИ ИХ РИСУНКИ НА ДОСКУ, И НЕВАЖНО, БЫЛИ ОНИ ТАК УЖ ХОРОШИ ИЛИ НЕТ, НО ДЛЯ МЕНЯ ВОЗВРАЩАТЬСЯ В ЧЕРТОВО ДЕТСТВО – НЕ ВАРИАНТ, ПОТОМУ ЧТО ТОТ МЕЛКИЙ ЗАСРАНЕЦ НЕ ВЫЖИЛ. ОСТАЛСЯ ТОЛЬКО РЫЦАРЬ, А ОН НЕ ЛЮБИТ РИСОВАТЬ ДОЛБАНЫХ ДРАКОНОВ.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

РЫЦАРЬ

Глава 36

«Биби, писай и уходи. Писай и иди, на хрен, домой».

«Может, стоит выпить еще немного пива».

«Нет! Это кино закончено. Ты подписала все приглашения на выпускной. И уже девять сорок пять. Если ты начнешь квасить пиво, ты кончишь траханьем с Харли, а если ты будешь трахать Харли, то точно опоздаешь домой, а если ты опоздаешь хотя бы еще один чертов раз, ты на месяц останешься без машины, а если ты останешься без машины, твоя жизнь в ее теперешнем виде закончится».

«Ты права. Мне надо просто выйти, попрощаться с Харли, взять приглашения и поехать домой».

«И никакого пива?»

«Никакого пива».

«И никакой травки?»

«Никакой травки».

«И никакого секса?»

«Нет. Никакого. Не на моем дежурстве».

– Эй, леди, – раздался сквозь тонкую стенку ванной голос Харли. – Хочешь опрокинуть стаканчик?

– А то! – крикнула я в ответ, поднимаясь и застегивая черные джинсы в обтяжку.

«А что такого? – огрызнулась я сама на себя. – Ты не сказала – никакой текилы».

Я повернулась, чтобы спустить унитаз, но тут же застыла в ужасе, краем глаза заметив в углу душа черного тарантула. Подавившись воплем, я уже собралась прибить его мусорным ведром, когда осознала, что он был не живым. По крайней мере, уже. Присмотревшись, я поняла, что этот волосатый кошмар был просто… волосами.

«Длинными».

«Черными».

Волосами.

Мои щеки и уши быстро залились жаром. Кожа запылала, а сердце забилось так, словно хотело выскочить из груди.

«Женщина. Которая определенно не я. Была голой. В этом душе».

«Господи, Биби. Расслабься. Это, возможно, одна из их сестер. У них же, типа, четыре сестры? Ну, или соседка, у которой забилась сливная труба. Или какой-нибудь длинноволосый парень с работы, мало ли. В чем проблема?»

Пока я пялилась в зеркало, уговаривая саму себя и ожидая, что мое лицо снова станет нормального, а не красно-пятнистого цвета, я совершенно четко увидела, в чем, блин, была проблема.

Схватив это холодное, твердое доказательство обеими трясущимися руками, я вышла на тропу войны и в гостиную. «Что это за херня?» – завопила я на Харли, который, голый по пояс, валялся на диване, переключая пультом каналы и прихлебывая текилу прямо из бутылки. Рядом с ним на кофейном столике стояла полная до краев рюмка – полагаю, для меня.