Гонщик

Когда я проснулась, насытившаяся и с саднящим нутром, то обнаружила себя посреди разметанного моря конвертов. Две мощных руки, покрытые татуировками, продолжали сжимать мою талию. Только они удерживали меня от того, чтобы не уплыть куда-то в блаженном облаке. По поверхности наших обнаженных тел плясали цветные блики. Взглянув на экран, я ожидала увидеть там прекрасный подводный мир океана или голубое небо с радугами и разноцветными шарами.

Но я не ожидала увидеть там чертову мисс Клео.

Астро-психологические советы мисс Клео были неизменной чертой ночного телевещания в 90-х и славились двумя вещами – ее невероятно фальшивым ямайкским акцентом и тем, что никогда не начинались раньше полуночи. Едва увидев на экране это лицо и телефонный номер внизу, я безо всякой астрологии поняла, что полностью и безусловно пропала.

Это был долбаный неоспоримый факт.

Я вырвалась из сонных объятий Харли и заметалась по комнате, подбирая свои пожитки и одновременно отдирая от себя куски бумаги, прилипшие к моему телу во всех местах, как будто их приклеили. Мой ужас от того, что случится, когда я вернусь домой, внезапно перекрылся другим – ужасом от того, что только что случилось.

Харли только что трахнул меня без презерватива.

«Это ничего, – тут же попыталась я успокоить себя. – Ничего страшного. Ты на таблетках, и, судя по тому, какая ты липкая, кончил он не в тебя. Ничего страшного не произошло».

Но я чувствовала себя пострадавшей. Там, глубоко внутри, куда я складывала то, что не хотела чувствовать и о чем не хотела думать, я это чувствовала. Насилие. Это все равно как если бы ты пришел домой и обнаружил распахнутую настежь дверь. Все вроде бы на своих местах. Ничего не разбито. Ничего не украдено. Но ты не можешь избавиться от противного чувства, что вторжение все же произошло.

Так что я быстренько нашла себе другой, более безопасный повод для переживаний – раскаяние.

Мне пришлось откатить здоровенную тушу храпящего Харли, чтобы достать из-под него последние приглашения. Засранец только всхрапнул и крепко обнял одну из подушек с черепом, которыми швырялся в меня, как будто это был плюшевый мишка. Я постаралась запомнить спящее детское лицо Харли и его ручищи в татуировках, подавилась слезами, повернулась на каблуках незашнурованных ботинок и в последний раз вдарила по газам обожаемого «мустанга», прежде чем вернуть ключи от него своему отцу, который, когда я вернулась домой, ждал меня на крыльце. Никто из нас не произнес ни слова.

Глава 37

Май 1999

«Почтовый ящик, ящик, ящик, светофор. Ящик, ящик, ящик, светофор. Ящик, ящик… черт. Дорожный знак».

«Может, быстренько глянуть? Ну, в смысле если я случайно выключила телефон и пропустила звонок?»

«Да когда ты вообще выключала телефон?»

«Всякое бывает, Биби! Ты постоянно делаешь какое-то идиотство!»

«Ну, возьми да позвони ему снова».

«Да ни хера! Я уже звонила ему как минимум тридцать семь раз с тех пор, как меня наказали, а Харли ответил раза два. И он знает мой номер! Сукин сын мог бы позвонить сам!»

«Да, мог бы. Но не звонил».

«Иди на хер».

«Ты же знаешь мою теорию – ты была нужна Харли только из-за своей машины. Нет машины… и погляди-ка. Нет Харли».

«Может, он сильно занят на работе. Может, он заболел мононуклеозом и спит по восемнадцать часов в день. Может, он попал в аварию, у него амнезия и он забыл о моем существовании!»

«Биби?»

«Ну что?»

«Ты опять?»

«Черт! Ну, почему это так тяжело?»

«Это ничего. Давай попробуем снова. На сей раз давай посмотрим, сможешь ли ты продержаться целых пять минут, не думая о нем, ладно? Готова? Давай!»

«Почтовый ящик, ящик, ящик, светофор. Ящик, ящик, ящ…»

– Биби?

– А? – Я резко повернулась к Деве-Готу, сидящей за рулем старого «бьюика». Она благородно возила меня на занятия вот уже третью неделю.

Закатив глаза, она повторила вопрос, как будто сделала мне одолжение.