Гонщик

Я секунду помедлила, находясь в полном шоке, потом сделала глубокий вдох и отстегнула ремень. Перекинув свои тощие, бледные ноги, я твердо поставила черные бойцовские ботинки со стальными носами в разросшейся траве рядом с ногами Харли. Стоя перед ним с расправленными плечами, я изо всех сил постаралась остаться оскорбленной.

– Вот она, моя прекрасная леди, – заявил он, обнимая меня. Когда я не ответила, Харли отстранил меня на длину вытянутой руки и взглянул мне в лицо кристально-голубыми глазами. – В чем дело?

Я сглотнула, стараясь удержать поднимающуюся из сведенного судорогой желудка желчь и пытаясь вызвать к жизни свою внутреннюю Джей Ло. Поджав губы и приподняв брови, я сказала со всем отвращением, на какое была способна:

– Я знаю, что это была щетка не Виктории.

Лицо Харли осталось спокойным. Я же была вынуждена скрестить руки на груди, чтобы скрыть, как сильно они дрожат.

– Ты мне соврал, на хер! Прямо в лицо! – зашипела я. – Кто она, Харли?

«Ее ты тоже трахаешь без презерватива?»

Я не смогла заставить себя выговорить эту фразу. Я не хотела напоминать ему о насилии, которое он совершил. Которое я позволила ему.

– Биби, – сказал Харли, поднимая руки и обозначая тем самым свое поражение. – Это не то, что ты думаешь.

Харли состроил свою гримасу с собачьими глазами и подошел ко мне на шаг поближе.

– Дейв кое с кем встречается.

– Херня, – отрезала я, закатывая глаза и отворачиваясь от него. Я должна сопротивляться. Должна быть сильной.

– Да нет, правда. Я тебе не говорил, потому что Виктория – твоя подружка. Я бы сказал тебе, а ты – ей, и Дейв бы вляпался, на хрен.

– Так значит, ты врал мне в глаза из такой братской солидарности? – прошипела я.

Харли пожал плечами. Ну, конечно. Они с Дейвом были практически сиамскими близнецами. Но я еще не закончила свой допрос. Многое оставалось неясным.

Все еще не глядя на него, я рявкнула:

– Если у них все серьезно настолько, что она оставляет тут щетку, почему я никогда ее не видела?

– Она стриптизерша. Она приходит только посреди ночи – после смены.

«Ну надо же, как удобно».

– Как ее зовут?

– Стейси.

– А стрип-имя?

– Сапфир… Секрет… Что-то на С.

И тут я совершила ошибку, взглянув в его умоляющие голубые глаза.

– Сапфир Секрет? – повторила я со всей издевкой, на какую была способна.

Харли улыбнулся.

– Не знаю я. Может, у нее голубой фонарь в жопе.

От этой херни я сломалась. Мы с Харли оба начали ржать, но я быстро взяла себя в руки и снова сделала стервозное лицо. Я уже собралась продолжить допрос, но Харли потянулся вперед и схватил меня на руки.

– Харли, пусти сейчас же! – скомандовала я, стараясь звучать серьезно, но довольно трудно заставить кого-то воспринимать тебя всерьез, когда он держит тебя на руках, как младенца.

– Хм-м-м. – Харли наморщил нос, как будто бы всерьез обдумывал это. – Нет.

– Поставь меня на землю, черт возьми! – закричала я, несколько раз стукнув его по груди.

Харли только захихикал.

– А волшебное слово?

Я хотела сказать «Сапфир Секрет» и поржать как следует, но пока была не готова стать хорошей. Так что вместо этого я потянулась к правой руке Харли, которая обхватывала мое левое бедро. Я собиралась заломить ему мизинец, пока он не отвалится или пока Харли не выпустит меня, смотря что наступит раньше, но тут я увидела, что написано у него на костяшках.

– Леди, – прошептала я.

– Не-а. Извини. Попробуй еще раз. Даю подсказку – это слово начинается на п.

– Харли! – заверещала я. – Твоя рука! Там все еще написано ЛЕДИ. Как такое может… Когда ты… О господи!

Опустив меня на ноги, Харли поднял правую руку костяшками ко мне и ухмыльнулся.

– Теперь, когда я дрочу, ты как будто бы там, рядом со мной.

– Ты что, взаправду сделал эту тату?

– Ну да, блин, я ее люблю, – сказал он, вертя головой, чтобы полюбоваться староанглийским шрифтом со всех сторон.

«Я ее люблю…»

«Люблю…»

«Любовь».

Вот это было настоящее волшебное слово.

Харли Джеймс, весь залитый золотым весенним светом, смеясь, шутя и используя слова типа «любовь», снова сумел заворожить меня. Его обаяние, игривость, накачанное тело и прекрасное детское лицо были дымом и зеркалами, созданными для очарования. Для того чтобы заставить меня позабыть обо всем. Мои травмы, моя вина, его проступки, моя ответственность – Харли заставил все это просто исчезнуть. Я даже не могла вспомнить, на что же я так разозлилась. Блин, да я не могла вспомнить даже собственного имени. Единственное имя, которое существовало, было то, что мой секси-бойфренд вытатуировал у себя на костяшках пальцев.

«Опа!»

И, словно его вида, манеры и дурацкого южного шарма было мало, чтобы обезоружить меня, Харли вытащил из рукава очередной фокус. Ну, технически он был у него в кармане. И это было скорее зелье, чем фокус.

Где-то, как-то Харли сумел раздобыть целую пробирку жидкого ЛСД.

Я точно помню миг, когда осознала, что обдолбалась.