Гонзу Читатель

– Да. Пусть… Мики вляпался. Решил тряхнуть некий исследовательский институт в Орегоне. Что-то связанное с генетической историей человечества и его перспективами развития. Широкое финансирование – и бюджет, и фонды разные. И в софт обычно влезть несложно. Ну, ты сам знаешь, с такого дерева легко стрясти пару корзин золотых яблок. Но в этот раз посыпались неприятности. Они даже сделать ничего не успели. Стоило только одному из агентов Мики поснифить трафик этого института, как на него, на агента, вышли. Кто? Знать бы. Его убрали, Рики! Когда такое было?! Они нашли этого бедолагу и убрали! Убили! А потом и второго из тройки Мики. Вот тогда братец струхнул не на шутку. Да и я тоже. Я остановила все дела, всем шефам ушел приказ: «Стоп!» Вся сеть застыла. А Мики сдристнул. Не важно, где он тогда находился, важно, что он вызвал меня сюда, в Гимарайнш. Он был очень напуган, мой братишка. Я тоже. Я привыкла заботиться о нем. И он привык к моей заботе. Еще в детстве, если что-то случалось, он бежал не к отцу с матерью, а ко мне. Я спасу. А сейчас я не знаю, как его защитить. Поэтому вызвала тебя. А теперь он исчез. Вышел за сигаретами. И как нам его искать? Да еще этот Персик. Он явно идет за ним. Хорошо, если не за мной… Вот так.

Она больше не улыбалась. Подъема, вызванного глотком виски, хватило ненадолго. Лицо казалось серым, в уголках глаз проступили морщинки, складки у рта стали глубже. Рики похлопал женщину по плечу.

– Не кисни раньше времени. Думаю, нам надо наведаться на старую табачную фабрику. Как удачно, что она прямо у нас под окнами. А еще более удачно, что вон там, – подойдя к окну, он поманил гостью к себе, – видишь? Дыра в заборе. Прямо для нас приготовлена.

* * *

На заднем дворе гостиницы было уже темно. Только под козырьком служебного входа горела лампа. Прореха в металлической сетке едва угадывалась с шестого этажа, но тропка в зеленой траве, подсвеченная мертвенным белым светом, была видна.

– Готова?.. Тогда пошли.

Они скользнули парой теней сквозь дыру, мимо потерявшей пестроту помойной кучи. Вышли к бесконечной черной стене. Рики включил зажатый в кулаке маленький, но яркий фонарик. Луч пометался, высветив одну за другой запертые двери. Одну, вторую, третью…

Стоп! Створка была чуть приоткрыта. Буквально на сантиметр.

– Подожди.

Чико отодвинула напарника, протянула руку, вытащила что-то зажатое в двери.

– Посвети-ка.

Она повертела в пальцах синенький цветочек фиалки и бросила его под ноги.

– Нам не сюда.

Забрав у Рики фонарик, Чико пошла дальше вдоль стены, скребя каменную черноту иглой света. Остановилась.

– Здесь.

Еще одна дверь. Такая же, как предыдущие. На взгляд, ее не открывали последние полвека. Рики потянул створку за повисшую на одном гвозде ручку – заржавевшую, шершавую. Что-то упало на землю.

Луч зажатого в женской руке фонаря метнулся следом, высветил смятый желтый цветочек. Пять лепестков, длинное жало пестика – такие растут повсюду на кустах. Он забыл, как они называются, гибискус вроде. Его подруга Карма – большой знаток ботаники – постоянно рассказывает что-то о нарциссах, астерискусе или лаванде. Он слушал, кивал с полуулыбкой, но не запоминал. Пустое.

Дверь открылась беззвучно, несмотря на свою толщину и визуальную тяжесть. Рики тронул мощную старую петлю, потер пальцы, поднес их к носу. Ясно, машинное масло.

Но как Чико угадала, что им нужна именно эта дверь? Или она знала? Что там? Знак? Цветочек? Вспомнилась детская игра. Где и когда он играл в нее? Не важно. «Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме…» – едва слышным эхом прозвучал в голове детский голос. Кроме гибискуса? Или как там его.

Войдя, они тщательно закрыли за собой дверь. Если кто-то идет следом, незачем приглашать его в игру. Забрав у Чико фонарик, он подкрутил его, луч стал менее ярким, но более рассеянным. Окна здесь отсутствовали, и если бы не это крохотное светило, мрак в нешироком затхлом коридоре был бы полным.

Пойти можно было как направо, так и налево. Разделиться не получится – одному придется остаться в абсолютной темноте. Но раз Чико нашла вход, пусть определит и маршрут. «Ей виднее», – подумал Рики и мысленно усмехнулся этому неприложимому к окружающей тьме слову.

Трудно предполагать, что они первыми посетили заброшку. Конечно, сюда наведывались «следопыты», скорее всего подростки, чтобы предаться радостям бытия подальше от надзирающего ока взрослых. Стены коридора были расписаны неизвестными художниками, предпочитающими творить с помощью баллончика краски. Луч фонарика выхватывал нечитаемые «руны», какие-то вампирские рожи и просто геометрические фигуры, наложенные друг на друга, переплетенные то ли в конвульсиях, то ли в совокуплении.

– Туда. – Чико махнула влево.