Good Again (СИ)

- О, Пит! — судорожно выдохнула я, и те, кто был рядом, это услышали. Эффи приобняла меня за плечи и прижала к себе.

- Так вот, я пытаюсь сказать, что все мы потеряли кого-то, мы потеряли многое и многих. И мы задаемся вопросом, как это могло случиться. И не утратила ли наша жизнь смысл после всех этих ужасных потерь и зверств? После того, как детей убивали, и это длилось бесконечно, да еще и восхвалялось и превращалось в развлечение, мы задаемся вопросом — существует ли вообще справедливость. После того, как наш собственный Дистрикт был стерт с лица земли, мы спрашиваем себя, существует ли еще в мире что-то хорошее?

И вот каков мой ответ. Любовь искупает все и всех нас спасает. И в самых адских обстоятельствах, в каких может оказаться человек, мы можем принять наши страдания с достоинством, достаточно вспомнить о тех, кого мы любим, чтобы хотя бы на миг вспомнить о нашей способности испытывать это чувство, чтобы сохранить ее в себе. Это дарует нам стойкость и благородство. Даже делает нас возвышеннее. Даже если любимых больше нет с нами. Порой я думаю о своих родителях и братьях, и во мне пробуждается вся та любовь, которую я испытывал к ним, пока они были живы. И это возрождает во мне память о них, сближает наши души. Это то, что не дает нам опустить руки. Сознание, что мы все еще живы, даже если жизнь наша невыносимо тяжела.

Мы, люди, способны на всё. Способны совершать странные зверства. Или посвятить свою жизнью другим. Мир полон людей, способных на то, и на другое. И мы выбираем — к какому типу людей мы сами принадлежим. И влияние нашего выбора, выбора каждого из нас, отражается на всех людях нас окружающих, на нашем Дистрикте, даже на всем нашем народе. Если мы выбираем любовь, а не ненависть, прощение, а не месть, вся наша страна склонится в итоге к этому выбору.

Мы выбрали любовь. Мы выбрали память. Мы выбрали самоотдачу и заботу друг о друге, созидание и возрождение, потому что мы надеемся, что нация последует нашему примеру. Это высшее проявление человечности. Помните о людях, которых вы любили, ставьте их выше самих себя, и пусть чувство, которое в вас жило и живет заставит вас двигаться вперед. Ведь в мире кроме зла есть еще и добро. Каждый из нас может выбрать, каким человеком он хочет быть. И если вы знаете, что такое любовь, то ваш выбор очевиден.

В этот День Памяти будьте добры друг к другу, простите и никогда не забывайте. Мы все переживаем это вместе. Спокойной всем вам ночи и спасибо.

Его речь ошеломила всех присутствующих, зачарованная тишина над толпой нарушалась лишь щелчками электрических фонарей, ряды которых пронизывали улицы как спицы колеса. Их свет пронизывал наш Дистрикт, сливаясь в самом центре, в свете памятного монумента. Написанные по кругу имена на основании оживали как бессмертные души. Буквы сияли на фоне металла, в котором были высечены. Там были мы с сестрой. Мой будущий муж. Мой ментор. Моя семья. Все они были в огне. Я посмотрела на сидящего на сцене Пита, и наши взгляды встретились, он был моей половинкой, и я почувствовала, что больше не утопаю в пучине горя. Меня теперь грело пламя жизни, которую мы каким-то чудом вырвали из пасти смерти. Мы были настоящие счастливчики.

Пит смог скинуть оковы со своей души и в своей неизбывной душевной щедрости поделился этой новообретенной свободой со всеми, кто на него смотрел и его слушал. Позднее мы узнаем, что его речь будут вновь и вновь крутить в эфире, как напоминание о том, что жизнь продолжается, что даже лес, выгорев дотла после рокового удара молнии в сухой ствол, вновь вырастает и начинает зеленеть. Даже на его пепелище, усеянном белесыми костями лесных обитателей, которым не удалось спастись от огненного ада, под слоем головешек таится жизнь и скрытая сила, которая есть и в каждом из нас, которую невозможно истребить. И стоит наступить весне, зеленые побеги выстреливают к солнцу, год от года становясь все сильнее, пока не становятся со временем самыми сильными и высокими деревьями в лесу. И мы за нашу жизнь еще успеем обрести такую силу.

Когда торжественная церемония была окончена, целая толпа людей захотела пообщаться со мной и Питом. Но я как молодое деревце, которое по мере роста отодвигает в сторону другие саженцы, чтобы пробраться к солнцу, выпустила руки Хеймитча и Эффи и, раздвигая локтями любопытную, благодарную и просто жаждавшую меня увидеть толпу, продиралась сквозь нее до тех пор, пока не добралась до Пита. И полностью игнорируя правила приличия обвила его руками за пояс и спрятала лицо в него на груди. И он тоже зарылся лицом мне в волосы.

— Мне есть за что извиняться? — услышала я его шепот.

— Нет, Пит. Ты был великолепен. Все, что ты сказал, было великолепно, — сказала я, ощущая, как толпа инстинктивно отхлынула от нас — то ли чтобы поглазеть, то ли, чтобы дать нам немного личного пространства. Это уже было неважно. Мне было уже абсолютно наплевать, смотрит ли на нас кто-нибудь или нет.

__________