Good Again (СИ)

Вскинув руки, я обвила его шею, чтобы он оказался еще ближе, вдохнула его запах: он был как глоток свежего воздуха после целого дня в спертой, промозглой, предательской тьме забоя. Там, где наши тела соприкасались, я чувствовала жар, особенно сильный по контрасту с температурой в комнате. И я пожирала его в поцелуе, стремясь не просто обрести покой в его объятьях, но и утонуть в чем-то гораздо более темном и всепоглощающем. Пит был удивлен, но не сопротивлялся, не мог устоять и ответил на мои поцелуи, сперва полусонно, потом с воодушевлением. Его широкие ладони принялись мять мои бедра, обнажившиеся, когда ночная рубашка задралась выше пояса.

Не тратя понапрасну времени, я стянула с него штаны и трусы, даже не дав ему возможности пристегнуть протез, и полностью обнажилась сама. Нагнулась и принялась ласкать его уже затвердевшую плоть, и ощущения это было хоть и знакомым, но по-прежнему захватывающим, как и в наш самый первый раз. Я гладила его, не прекращая целовать.

— Китнисс, боже, женщина! — выдохнул он, когда я ему дала возможность разок глотнуть воздуха.

— Тсс… — прервала я его и прошептала, запинаясь. — Просто… трахни меня!

Я крайне редко говорила с ним так, и в его глазах зажегся недвусмысленный огонек. И вскоре я уже была под ним, ноги — по обе стороны его бедер, и его головка терлась о мои промокшие складки. Ему пришлось припасть немного на бок, чтобы компенсировать отсутствующую ногу, и не будь я сейчас такой жадной, изголодавшейся я бы сама его оседлала. но я не могла ждать больше ни секунды и, схватив его пониже спины обеими руками, затянула его в себя. Пусть я и не вполне была готова, но, даже несмотря на легкий болезненный щипок внутри, пульсация там усилилась, и я ахнула от наслаждения.

Пит чуть сместился в сторону, что дало ему возможность взять меня под необычным углом, и теперь он скользил по прежде не вполне изученным местам, а я, держась за его зад, управляла скоростью его движений. Мне так хотелось жесткого проникновения, хотелось, чтобы его член выбил из меня всю тоску, пока во мне останется лишь примитивная, животная жажда, которую я так остро ощущала. Потому что в любви были и тоска и страх потери, и я хотела позабыть сейчас и о них тоже. Избавиться. Я хотела избавиться от всего этого и заместо них испытывать лишь звериный инстинкт. Ведь звери не таскают за спиной горе, как котомку с гранатой внутри, как делала это я, рискуя взорваться в любую секунду. Звери не думают о своих потерях каждый миг, пока сами не придут к закономерному финалу. Я завидовала этим диким созданиям и жаждала стать одной из них.

— Не останавливайся, Пит! Не останавливайся! — умоляла я его.

Пит с силой врезался в меня, хотя позиция для него была явно неудобной, пот лил с него ручьями, несмотря на холод в спальне, и его руки и здоровая нога изо всех сил пытались компенсировать отсутствие опоры на отсутствующую конечность. И я перевернулась на бок, завалив за собой и его, и теперь ему уже, казалось, стало намного комфортнее, и его широкие ладони нежно стали мять мою задницу, притягивая меня ближе. Сама я скользнула рукой вниз, между нами, и наслаждение двинулось по нарастающей, когда я обвила его бедрами, чтобы закрепиться рядом с ним. И вскоре мое тело сотряслось в сладком освобождении, которое как будто выплеснулось за пределы моего физического бытия и разлилось в ночи.

— Пит! — застонала я, когда достигла пика. И он широко распахнул глаза, и не отрываясь следил за тем, как я распадаюсь на тысячи осколков вокруг него. Он поцеловал меня и с отчаянным усилием придавил к кровати, и вбивая меня в нее бедрами, пока и сам, вслед за мной, не взорвался. Его тело дрожало от того, что ему так здорово пришлось напрячься. Когда он закончил, то рухнул на меня сверху, и под его тяжестью я не могла даже вздохнуть.

— Прости, прости! — извинился он, и тут же подвинулся. — Чертов обрубок! — восклицал он, все еще задыхаясь, запустив пальцы в свою растрепанную шевелюру.

— Все нормально. Я в порядке, — сказала я, прижимаясь к нему.

Он кивнул мне в ответ, и больше на ногу не пенял.

— И что это на тебя нашло, черт побери? — спросил он, тяжело дыша после предпринятых усилий. И мне пришлось признать, что у меня по спине пробежали мурашки удовольствия оттого, что это я заставила его так тяжко потрудиться.

Даже толком не подумав над ответом, я ляпнула:

— Это все из-за Финника.

Пит застонал.

— С ума сойти, неужто тебе Финник приснился в таком виде, что ты на меня набросилась? Это ведь… жуть.

— Нет! — запротестовала я, подтягиваясь повыше, чтобы взглянуть ему в лицо. — Мне вовсе не эротический сон приснился. Это было навроде сессии с нашим Доктором Аврелием и… — я замолчала, силясь объяснить, что я таким образом пыталась отогнать свою тоску. — …мне просто нужно было позабыть о Прим, о смерти и обо всем остальном.

— Так, значит ты использовала меня для траха. Чтобы не думать, — категорично констатировал он.