Гор

Ребёнок тоненько охает, когда стрела вонзается аккурат вплотную к предыдущей. И этого звука оказывается достаточно. Морозное покалывание заставляет поёжиться, опасливо втянув голову в плечи, а столп, за которым притаился ребёнок, ощетинится мелкими иглами.

Звон окутывает маревом, вяжет язык, щекочет нёбо. Серебряные глаза пронзают, но на долю секунды в них отражается страх. Прежде чем глаза моргают, и звон гаснет. Страх сменяется удивлением, а после узнаванием.

Только ребёнок этого уже не видит. Согнувшись в поклоне, тараторит:

— Простите меня, юный господин, я не хотел вам мешать.

Шмыганье звучит некстати. Княжич растерянно поднимает брови, ребёнок же трет нос, не разгибая спины. Снова шмыгает. Закусывает губы, ругая самого себя, но шорох шагов уже направляется в его сторону.

— Простите, юный господин. Прошу вас.

Жест выпрямиться заменяет ответ. Только сделать это сложно, потому что лицо всё ещё красное, потому что кожа всё ещё горит, потому что глаза всё ещё заплаканные. Ребёнок, неловко убрав руки за спину, смотрит куда-то в сторону. На повисший рукав, на песок стрельбища, на тень, что выползает из-за деревьев. То тучи закрыли солнце. Гулкий рокот грома где-то над самой крышей.

— Я нисколько не сержусь, — вдруг произносит княжич. — Не надо плакать.

И звучит это так обескураживающе понимающе и вкрадчиво, так утешающе мягко, что ребёнок всё же поднимает взгляд. Мальчик отвечает уголками губ. Сверкает лед очей, неподдельный интерес в расширившихся зрачках. Изучает невесомо, прежде чем одарить теплом. Приглушенная просьба срывается с уст, когда мальчик наклоняется, словно кто-то может их подслушать:

— Сыграешь мне после окончания поста?

***

Фаворит хлопает в ладоши нарочито громко. Кичливо откидывает назад голову, подставляя кадык небу. Золотая копна собрана в косы, унизанные костяными бусинками на концах.

Поверженный Страж спешно поднимается на ноги, зажав порез на плече. Капает кровь. Ноздри фаворита раздуваются. Идет тренировка до первой крови, до первой боли. Своеобразное развлечение.

Победитель же отвешивает князю поклон, убирая меч в ножны. Щелчок, элегантно-звучный, приятный ощущением выполненного долга. Пушатся пшеничные волосы на висках, собранно выражение карих глаз, рассыпались веснушки по коже. Голубая нашивка на рукаве — знак младшего ранга. Голубая лента на рукояти меча — уже что-то иное.

Князь поощряет Китку кивком. Сидит, подняв правую ногу на веранду. Снежная гора. Сын по правую руку старается не привлекать лишнее внимание. Хоть его и не тронут. Не дорос ещё для настоящего клинка.

Фаворит же растянулся у хозяйских ног верным псом. Грызет травинку, не спуская глаз с Китки, который громко вопрошает у братьев:

— Кто желает быть следующим? — и кланяется вышедшему навстречу Стражу — коренастому мужчине с пылью седины на висках и рассеченной шрамом бровью.

Тот кланяется в ответ. Красная нашивка угрожает опытом. Застывают друг напротив друга противники.

— Пусть бой будет честным.

Танец стали, танец на грани смерти. Стремительны выпады, искусность выверенных движений, преследующих единственную цель. Когда-то их предки исполняли этот же танец. Возможно более изысканный, возможно более возвышенный, но подчиненный всё той же песне о Пустоте и Тишине, которым необходимо возвратить души. Стражи и их потомки, безголосые и безликие тени за спинами своих господ.

Звон металла о металл. Княжич не может отделаться от удовольствия, что щекочет нервы, а имя Китки на устах, в груди — желание его победы.

Взмах, удар. Попытка достать бок, неудача. Увернуться, открыть спину. Обман, ловушка. Лезвие проходится по щеке, почти задев глаз, но уходит вбок, чиркает ухо. Алеет дорожка.

— Стоп! — произносит толпа Стражей, и бой замирает, прежде чем одобрительные возгласы служат наградой победителю, растекаются по щекам Китки румянцем.

— Хорош! Верткий как уж.

— Старого пса достал.

— Пора Китке в старшие переходить.

— Глядишь, Суна однажды обойдет.

Травинка перекочевывает из одного уголка рта фаворита в другой. Колкость агатового прищура не сулит ничего хорошего, а Китка вновь кланяется князю.

— Мой господин, каждую победу я посвящаю вам, — чеканны слова. — Если вы когда-нибудь дозволите, я буду несказанно горд служить подле вас старшим Стражем. То великая честь, и моя заветная мечта.

— Какая поспешность, — вдруг фыркает фаворит. — Ты ведь не всех сразил, — поднимает вопрошающий взгляд на князя.

Легкая рябь пробегает в мутных глазах: запачканный пороком горный хрусталь. Обнажает клыки фаворит, возвращая взгляд к смутившемуся юноше. Выпрямляется. Стук бусин — песнь мелкого града.

— Одолей меня прежде чем произносить такие громкие речи.

— Но, старший брат, вы ведь не оправились от раны, — Китка указывает подбородком на повязки.