Гора Маккензи

– Не говорите мне, что в нем нет ненависти! Она полыхает в его черных как ад глазах каждый раз, когда он смотрит на нас. На любого из нас. Шериф выяснил, что он служил во Вьетнаме, в каком-то специальном подразделении или как они там называются, в котором учили убивать. Только Бог знает, как это подействовало на него! Возможно, не он изнасиловал Кэти Тил, но у него появилась прекрасная возможность отомстить и обвинить всех нас, кто бы это не сделал!

– Если Вульф захочет отомстить, он не станет прятаться за спину другого, – презрительно ответила Мэри. – Вы ничего не знаете о таких людях! Человек прожил в городе несколько лет, но ни один из вас не познакомился с ним поближе.

– Могу я предположить, что вы познакомились? – Лицо миссис Карр стало красным. – Возможно, мы говорим о другом виде «знакомства». Возможно, в слухах о вас и Джо Маккензи была доля правды? Только знакомство вы свели с Вульфом Маккензи!

Презрение в голосе пожилой женщины привело Мэри в ярость.

– Да! – почти закричала она, но честность заставила ее добавить, – жаль не настолько близко, как мне хотелось.

Дружный вздох заставил ее оглянуться. Мэри окинула взглядом лица горожан, застывших в проходе. Отлично, вот теперь дело сделано. Вульф хотел уберечь ее, а она, вместо этого, чуть ли не с крыши прокричала об их «знакомстве». Не было ни малейшего чувства стыда. Только гордость. С Вульфом Маккензи она становилась женщиной, а не небрежно одетой старой девой – школьной учительницей, у которой – Боже сохрани – даже был кот. Она не чувствовала себя скучной рядом с Вульфом. Она чувствовала себя горячей и желанной. Если и было о чем жалеть, так только о том, что Джо не вернулся на пятнадцать минут позже, даже на пять минут. Больше всего на свете Мэри хотела стать женщиной Вульфа, лежать под вонзающимся телом, нетерпеливо принимая его страсть и отдавая свою собственную. Если ради любви к нему придется стать изгоем, то пусть община пропадет пропадом.

Миссис Карр ледяным тоном предупредила:

– Очень скоро у нас будет еще одно заседание школьного совета.

– Только не забудьте про мой железный контракт, – ответила Мэри и развернулась в противоположную сторону. Не все нужные продукты лежали в тележке, но продолжать покупки в таком рассерженном состоянии не хотелось. Она с грохотом бухнула пакеты перед кассиршей, которая посмотрела так, словно собиралась отказаться их пробить, но передумала под яростным взглядом Мэри.

Всю дорогу домой ее трясло от возмущения. Погода, казалось, полностью с ней соглашалась, если серые, клубящиеся тучи можно считать знаком свыше. Разложив продукты, Мэри проверила состояние кота, который очень странно вел себя в последнее время. Назойливо билась пренеприятная мысль: не отравили ли беднягу? Но Вудроу мирно спал на коврике. Помощь явно не требовалась.

Когда все закончится …

Фраза отозвалась эхом в памяти, маня и вызывая боль глубоко внутри. Она настолько страстно жаждала его, что чувствовала себя какой-то незавершенной, неполной. Это любовь. И хотя понятно намерение Вульфа сейчас держаться подальше, для ее же пользы, она не могла с ним согласиться. После утренних разборок с Дотти Ланкастер и Сисилией Карр скрываться не имело никакого смысла. С таким же успехом она могла встать посреди улицы и прокричать: «я – женщина Вульфа Маккензи»!

Что бы он не хотел, она готова отдать с радостью. Тетя Ардит растила ее в вере, что близость разрешена только в браке, когда женщина не может жить без этого мужчины. Хотя сама тетя Ардит однозначно дала понять, что причины такого поведения женщин ей неведомы. Некоторые пары вступали в интимные отношения до брака, Мэри признавала это, но у нее никогда не возникало подобного желания. Пока не встретила Вульфа. Даже очень недолгие отношения с ним лучше, чем ничего. Даже один день останется ярким, сияющим воспоминанием, которое сохраниться на долгие, тоскливые годы одиночества. Маленькая капелька тепла в утешение. Мечта прожить с ним целую жизнь – слишком призрачна, непозволительна. Ожесточенный, осторожный Вульф вряд ли подпустит близко к себе белую женщину. Он подарит телесную близость, возможно даже привязанность, но не руку и сердце.

Она любит его и не станет требовать больше. Нельзя допускать между ними гнев или вину. Пока есть возможность, нужно любым способом сделать его счастливым. Он попросил ходить с распущенными волосами, и шелковые пряди раскинулись по ее плечам. Удивительно было видеть в зеркале, как свободная прическа смягчила ее лицо. Глаза светились от удовольствия сделать что-то только для любимого. Она выглядела женственной, и увидеть себя такой помог ей Вульф.

Теперь нет смысла заставлять людей думать о ее безразличии к Маккензи. После случившегося он сам увидит, что бесполезно продолжать скрытничать. Она даже почувствовала облегчение, потому что сердце не лежало хитрить.